— Он был очевидным выбором после сэра Барнаби, — и очень тихо сэр Самюэль добавил. — Конечно, предлагали и другие кандидатуры. Но сэр Исаак хочет уехать во Францию, а сэр Кристофер Линнет согласился служить послом в Испании. И когда Рэкхем вернулся после победы над мятежниками, было ясно, кто будет вместо сэра Барнаби.
— Мятеж? — что я пропустила?
— Вы и об этом не знаете? — сэр Самюэль был слегка удивлен. — Это случилось в начале октября. Мятеж возглавил давний смутьян граф Бервикский. Он не очень хоте клясться в верности королю, так что мы не удивились, когда он попытался отделиться от Англии.
— Это было из-за голода?
— Отчасти. Там пшеница пострадала не так сильно, и Бервик думал, что пора ему использовать шанс, пока мы слабы. Он хотел устроить свое королевство на севере и стать союзником шотландцев. И он бы сделал это, если бы Рэкхем не привел туда армию. Король вместе с ним отправился в бой против Бервика, и они победили. Так что теперь Рэкхем — глава Совета.
Вот так. Мне было не по себе.
— А еще он дальний кузен короля, — добавил сэр Самюэль. — Говорят, он и его люди спасли королю жизнь на поле боя, — он замолчал, потому что Рэкхем пошел к нам, его волосы сияли золотом, как корона, а шея была толстой, как ствол дерева.
Он остановился передо мной. Нас разделял стол, хоть он был и не таким широким. Я приготовилась к оскорблениям.
Но случившееся дальше потрясло меня еще сильнее: он улыбнулся, его зубы сверкнули, как у волка.
— Миледи Певчая, — его тусклые голубые глаза, не мигая, смотрели на меня. — Как хорошо, что вы с нами.
Я не могла отвести взгляда, но не могла и улыбнуться. Король говорил, что его не нужно бояться. Но мое сердце колотилось.
Рэкхем рухнул на место напротив меня.
— Король! — закричал лакей.
Мы все поднялись, вошел сам король Генрих, его рыже-золотые волосы сияли над строгой черной одеждой. Он был не намного старше меня, но уже не был робким, как раньше. Хотя он не мог сравниться по внушительности с Рэкхемом, он все равно шел с уверенностью истинного короля. Он выглядел как человек, прошедший бой и победивший, но не только на поле боя. Но я заметила старую тревогу в его глазах, когда он сел.
Он переживал из-за Рэкхема? Нет, это была моя тревога. У Генриха точно были другие проблемы, включая опасность, заставившую его призвать меня сюда.
Указав нам сесть, он повернулся ко мне с серьезной вежливостью.
— Приветствую, миледи Певчая. Простите, что не смог встретить, но, думаю, вас приняли должным образом?
— Да, Ваше величество, — ответила я, как и требовалось. Я не собиралась объяснять, что важнее для меня была встреча с Натом.