Она пожимает плечами:
– Что ты хочешь от меня услышать? Объяснения и логику шестилетки? Я думала, ты умнее. – Она машет головой, открывает дверь, а затем закрывает ее снова и оборачивается посмотреть на меня, корпусом повернувшись к выходу, готовая уйти.
Как шестилетка может убить ребенка? Я пытаюсь представить, как это могло произойти. Но не могу, и я должна признать, что никогда не узнаю этого.
– Думаю, они стали звать тебя Айрини, притворяясь, что она все еще существует, – говорит Элли.
– Нет. Они сделали это, чтобы скрыть твое преступление. По той же причине отдали меня. Чтобы защитить тебя.
– Они пытались оставить нас обеих, знаешь ли. Мы были вместе некоторое время после того, как я вернулась. И даже после того, как они отослали тебя, они по-прежнему надеялись, что однажды смогут вернуть тебя. Но я не могла ничего с собой поделать. – Она смотрит на мое бедро, и теперь я понимаю, почему родителям пришлось отдать меня, и по какой именно причине им пришлось оставить ее. Вернувшись из «Фэйр Филдс» домой, она нисколько не изменилась. – Прости, что добавила тебе шрамов. Я думала, получится бабочка. Но ты должна быть благодарна. В отличие от Айрини, ты хотя бы жива. – Она смотрит в сторону с грустью, как будто не может до конца поверить, как это все так вышло.
Когда она ускользает за дверь, я, вскочив, следую за ней. Догоняю ее на лестнице, она успела спуститься на пару ступенек.
– Почему ты не останешься? Я помогу тебе, – говорю я. В голове промелькнула мысль о том, чтобы заманить ее в ловушку. Я должна вызвать полицию, заставить ее искупить вину. За убийство моей сестры, за разрушение моей жизни. Но я не могу предать ее сейчас в большей мере, чем ее предали родители.
Она улыбается, и это лицо я узнаю. Человека с таким выражением лица я больше никогда не смогу впустить в свою жизнь. Хитрая ухмылка, взгляд без единой эмоции. Я вспоминаю теперь, почему целую жизнь потратила на то, чтобы бежать от нее, и понимаю, почему родители, отослав, защитили меня.
– Ты доверяешь мне настолько, что позволишь остаться? – говорит она. – Спрячешь меня? А доверишься ли ты мне, если я буду спать рядом? – Я знаю, что нет. Я не отвечаю, и она говорит: – Ну вот и я тоже. – Она протягивает руку и убирает мое полотенце.
Ее пальцы скользят по выступающим буграм на коже, которые так никогда до конца и не зажили. Но не по длинной прямой линии, которая идет по вертикали, как любой правильный хребет. Вместо этого она уделяет внимание неровным дугам над ней. Отметинам, которые в детстве сделала она