Утром, с восходом зари, вновь начинался кровопролитный бой. Осажденным в Телетле было легче, чем штурмующим. Телетлинские женщины пекли хлеб, готовили пищу для воинов, а подростки и дети, подползая к позициям своих, подносили воду и еду.
На семнадцатый день Фезе решил бросить одновременно все силы и покончить с Телетлем. Но Шамиль держался стойко. Он зорко следил за ходом боевых действий. Удобная для противника кладбищенская окраина больше всего тревожила имама. Здесь были сосредоточены основные силы врага, и временами казалось, что дальнейшее сопротивление немыслимо. Эта окраина была завалена разлагающимися трупами людей и животных. Ужасная картина удручающе действовала на воинов.
Начали роптать обессиленные телетлинцы, роптали мюриды, наибы. Только преданные Шамилю муртазагеты остались неколебимы. С убежденностью фанатиков они бросались к местам прорыва, увлекая ошеломленных собратьев.
И все-таки истощение сил и падение духа стали заметны к концу месяца. Боеприпасы были на исходе, ощущался недостаток провианта, усталость валила с ног даже днем.
Первым не выдержал Ташов-Гаджи со своим поредевшим чеченским отрядом. С восточной позиции, которую занимал, он отправил к Шамилю правофлангового соседа Газиява, командира сотни, с письмом.
«Почтенный мюршид, успех не сопутствует нам, будет благоразумнее, если мы покинем селение… Чтобы враги при нашем отходе не причинили вреда, сгоним женщин, стариков и детей на середину аула и таким образом заставим противника воздержаться от обстрела.
Да поможет нам аллах!
Иначе я уйду сам, сломав палку повиновения».
Взбешенный Шамиль разорвал письмо.
— Клянусь аллахом, я не уйду отсюда сам и не разрешу никому уйти! Если меня покинут все, останусь один и до последнего вздоха буду посылать пули по врагам нашим в затылок тем, кто трусливо бежит, прячась за спины женщин и детей!
Газияв вернулся к Ташову и передал слова Шамиля.
Чеченский наиб устыдился. Он с отчаянной верой в неизбежность судьбы пошел в контрнаступление и неожиданно обратил в бегство неприятеля, отшвырнув его за кладбище.
Эта небольшая победа решила исход боевых действий.
Генерал Фезе решил пойти на переговоры. Силы были истощены. Рассчитывать на захват Шамиля генерал не мог. Снаряжение и продукты были на исходе, лагерь переполнен ранеными, не хватало медикаментов. Затяжная война могла привести к неприятным последствиям.
Однако ни та, ни другая сторона не желали признать своего критического положения.
Имам в душе обрадовался парламентерам, но внешне держался как победитель, готовый еще раз показать силу и мощь. На переговоры он послал своих неотлучных дипломатов — дядьку Барты-хана с Уди-муллой.