Врангель сосредоточил основные силы возле узкого прохода от Сурхаевой башни к горе Ахульго. Его подход прикрывался огнем батарей, установленных со стороны Шулатлулгоха.
Силы были слишком неравными. Но воины имама стояли насмерть. В самые опасные минуты имам появлялся перед защитниками и подбодрял воинов. Он иногда останавливался и, обратив взоры к небу, молил аллаха сохранить боевой дух бойцов.
Под прикрытием пушечного и ружейного огня следовали атаки одна за другой. Темной муравьиной тучей, неудержимой живой массой ползли противники по склонам гор. Движение их не прекращалось даже в сумерках.
Едва держались на ногах обессиленные мюриды. Шамиль успокаивал их надеждой, что вот-вот явятся союзники извне, как явились чиркеевцы, и ударят в тыл осаждающим. Он этой помощи ждал со дня на день, но надежды не оправдались, а штурм не прекращался.
Аул переполнился ранеными. Женщины не успевали ухаживать за ними, готовить пищу, подносить воду. Малые дети с кувшинчиками воды подползали к передовым позициям. Не хватало пищи. Старики и старухи мололи зерно вручную. Трудно стало доставлять воду. Солдаты засыпали траншею, которая вела к источнику. Воду стали приносить ночью. Это могло стоить жизни. Не дошли до источника и были сражены пулями жена ашильтинского Юнуса Маазат и его мать Залму. Мардахая утром нашли мертвым на могиле дочери.
Бои шли день за днем. Кончались боеприпасы. Ни одной пули не выпускали мюриды зря. Детишки, ползая между убитыми, собирали неотстрелянные и подносили их воинам.
Шамиль от одной позиции шел к другой. Иногда он брал ружье убитого и становился на его место.
Жаркий август с холодными ливнями косил защитников Ахульго, как траву. Некому было оттаскивать раненых, хоронить убитых. Наступали минуты, когда сам Шамиль приходил в отчаяние и удивлялся тому, что Ахульго еще держится.
Не лучшим было положение и в лагере противника. Боеприпасы были на исходе, не хватало медикаментов, не на чем было эвакуировать раненых. Кроме того, вспыхнула дизентерия. Солдаты, потеряв надежду взять Ахульго, пали духом и не проявляли старания во время штурмов и атак. Люди были измотаны непрерывными боями, которые длились около двух месяцев.
Но упрямый Граббе снова пошел на штурм. Теперь он основные силы бросил к перешейку, соединяющему Шулатлулгох с Ахульго. Натиск пехоты под прикрытием огня снайперов на этом участке был настолько сильный, что мюриды, защищавшие позицию, дрогнули. Они покинули завалы и переметнулись за укрепленные сакли. С криками «ура» солдаты поднялись на завал и с разбега бросились на каменную стену, заграждавшую крайние дома. Пули мюридов настигли первых смельчаков. Но для того чтобы вновь зарядить пороховую кремневку, нужно было время. А штурмующие не ждали. Лавиной хлынули солдаты с завала. Мюриды стали быстро отступать. И вдруг на их пути стали женщины. На руках они держали младенцев. На измученных желтых лицах глаза горели огнем презрения.