— И последнее, что я советую вам, — продолжал Шамиль. — Будьте осторожны в своих мнениях о человеке. Не стройте их на основании доносов. С помощью коварства и подлости запачкать могут самого чистого, чтобы повернуть его против вас же. Всегда выслушивайте обе стороны, если не прямо, то путями окольными.
Узнав о съезде наибов в Дарго и возможном выступлении Шамиля на линию или в горы, против него был направлен отряд во главе с генерал-лейтенантом Голофеевым.
Не успели еще наибы разъехаться по своим округам, как из Ауха прибыл гонец, который сообщил о наступлении на Аух.
Шамиль с несколькими сотнями муртазагетов и мюридов поскакал к Ауху, приказав наибам ближних округов собрать силы и немедленно явиться следом. Но селение оказалось занятым русскими. Несмотря на усталость и предвечернее время, Шамиль сказал своим воинам:
— Братья, давайте ударим по врагу и с помощью аллаха очистим путь, чтобы помолиться в мечети Ауха до наступления темноты.
Жители стали нападать на солдат. Боясь, что единственный удобный путь к нижнему выходу из аула может оказаться отрезанным, Голофеев оттянул силы к дороге, а затем и вовсе отошел, поскольку оставаться возле аула на ночь было небезопасно. Имам не стал преследовать генерала. Он ждал подхода своих сил.
К утру следующего дня в Аух прибыли с отрядами Джавад-хан, Газияв андийский, Шугаиб-мулла и другие. Всего собралось около пяти тысяч воинов. Имам решил идти на Унцукуль. Наибам аварских округов был дан приказ явиться с вооруженными силами туда же.
Не спеша двигался многочисленный отряд мюридов от лесистых гор Чечни к голым громадам Койсубу. Имам ехал впереди как проводник по дорогам и тропам, исхоженным вдоль и поперек с раннего детства. И на сей раз, как всегда, когда подходил к родным местам, его охватило волнение.
На дороге, ведущей к Унцукулю, все умолкли. Тут всегда господствовал один лишь грозный голос Кудняб-ор — Великой реки. Здесь в бешеном беге сталкиваются Кара-Койсу с Аварским Койсу. Далеко разносится шум, вырываясь из тесных глубин Могохского ущелья. Самые неустрашимые джигиты, отчаянные муртазагеты робеют, глядя на кипящий поток, перед силой которого не устоять даже сказочным великанам.
Дорога идет по узкому руслу мрачного каньона, над которым синей узкой лентой тянется далекое небо. Содрогаются кони вместе с седоками, когда вдруг из-под копыт вырвется камень и полетит в бездну. Особенно чеченцы жмутся к серым гранитным стенам, нашептывая молитву. Наконец ущелье пройдено, все вздыхают облегченно. Шамиль оглядывается. Позади над угрюмой долиной возвышаются погруженные в вечную дремоту господствующие над соплеменными горами величавые Кахаб-Тлюру, Шугиба и Арак-Меэр.