— Прости, имам, — ответил муртазагет, вытерев окровавленное лезвие о полу серой чухи убитого.
— Прости его, имам. Может быть, одно зло избавит тебя от многих других зол, которые мог причинить этот дерзкий человек, — поддержал муртазагета Кебед-Магома и напомнил: — Ты же поступил подобным образом с Уллубием.
— Кто знает, может, он раскаялся бы и стал человеком. Храбрые, вспыльчивые более склонны к благоразумию, чем трусливые, — сказал Шамиль.
Наибом Караты был назначен Газияв андийский.
Имам был очень обеспокоен также поведением наиба Ансаля — Идриса. Он решил созвать съезд наибов всех обществ и округов. В одну из пятниц они собрались в Дарго. Шамиль ознакомил их с положением в стране, с планами на дальнейшее, состоянием госказны и наконец перешел к основному вопросу — о формах правления и поведении наибов. На примерах ансальского и каратинского наибов он показал, как не следует себя вести. Он говорил:
— Будучи возвышены над народом, не забывайте, что среди подвластных могут быть не менее достойные высокого положения… Надо суметь без угождений и ослабления шариата заслужить любовь и уважение тех, кем правите. Любовью к правде и нетерпимым отношением к несправедливости заслужите признание народа. Не позволяйте себе и помощникам грубого обращения с подчиненными. Давать унизительные прозвища даже униженным не следует. Умейте подчинять свой гнев рассудку, храбрость — благоразумию. Не внушайте подчиненным страх, ибо власть, основанная на устрашении, непрочна. Не становитесь рабами роскоши и состояний. Знайте, что лучшее богатство — доблесть и честь. Запомните, что вождю уподобляется племя. В юности я прочел мудрое стихотворение, и запомнилось оно мне на всю жизнь. В нем говорилось: «Халиф Ану-Ширван однажды поехал на охоту. Было подстрелено много джейранов. Развели костры. Стали жарить разделанные туши на вертелах. Когда приготовились есть, везир сказал, что не взяли соли из дому. „Скачи, — велел везир одному из нукеров, — попроси в ближайшей деревушке соль“. — „Только не забудь заплатить деньги за соль!“ — воскликнул халиф Ану-Ширван вслед. „Да как же можно! — воскликнул везир. — Платить за соль, которую возьмут для тебя? Разве эти леса, обширные поля, тучные сады, деревни и весь народ не принадлежат тебе?“ — „Нет, — ответил халиф, — моего здесь ничего нет, кроме собственного тела. Все остальное принадлежит аллаху. И за соль надо платить, ибо если я возьму щепотку даром, то вы, мои прислужники, догола ограбите поселян“».
Когда имам закончил речь, среди слушателей поднялся восторженный шум. Всем понравился рассказ о мудром Ану-Ширване.