— За такого безродного, как Ахвердиль-Магома, я отдал бы десятки соплеменников вместе с родовыми союзами. И нет сомнения в том, что душа его отца — армянина, принявшего ислам, — вознеслась беспрепятственно в обитель бога. Если бы все наибы и воины нашей страны были такими, как Ахвердиль-Магома, Дагестан давно был бы очищен от неверных и не случилось бы с нами того, что случилось под Хунзахом, в Гимрах и Ахульго… Учти, Дурды, не только простым соплеменникам, но даже некоторым аварским наибам я не доверяю. Отец Хаджи-Мурада Гитино был предан владыкам хунзахского престола. Он пал под стенами города в сражении с первым имамом. Его брат Осман убил второго имама — Гамзат-бека и сам пал от руки муртазагета. Он неучен и неблагоразумен.
— Почтенный имам, — сказал Дурды, когда Шамиль умолк, — я не сомневаюсь в том, что слова твои доброжелательны. Никто не говорил об этом раньше. Но у мужчины должно быть одно слово. Я дал его Хаджи-Мураду и не возьму обратно, если даже моей единственной дочери Сану будет грозить смерть от его руки.
Шамилю понравился ответ чеченца, он сказал:
— Если ты дал слово, держи, не отступай, честность — лучшее украшение мужчины. Пусть все будет так, как написано в книге провидений…
Ахвердиль-Магома с нетерпением ждал возвращения почетного свата. Глянув на лицо Шамиля, он все понял. Они были вдвоем в комнате.
— Дурды дал слово Хаджи-Мураду после того, как отказал мне, — заметил наиб.
Шамиль молчал. Тогда вновь заговорил Ахвердиль-Магома.
— Поистине лучшее во вселенной захватывают разбойники, — сказал он. — Этот молодчик два года тому назад насильно увез чужую невесту, бывшую пленную грузинку — красавицу из Цельмеса. Женился на ней, не спросив ее согласия. Теперь здесь, случайно встретив Сану, сразу преградил ей путь и произнес как последний приговор: «Будешь моей». Не сомневаюсь, что бывший отступник так же бесцеремонно обошелся с ее отцом.
— Неужели ты думаешь, что Дурды испугался его? — спросил имам.
— Я этого не думаю. Напротив — чеченец, наверное, был восхищен решительностью, тем более если Хаджи-Мурад пообещал дать большой калым.
— Наверное, все так и произошло, пока ты вздыхал в Гехи-Мартане, поглядывая на дом Дурды… Но учти, ссориться с Хаджи-Мурадом мы не должны. Он нам нужен, за ним пойдет большая часть Аварии, — сказал Шамиль.
Прошло полгода. Никаких известий от Хаджи-Мурада не было. Никто от его имени не приезжал в Гехи-Мартан. Разные толки ходили среди сельчан. Дурды был обеспокоен. Ему было неудобно и перед Шамилем и стыдно от соплеменников, которые были на стороне своего наиба.