После некоторого раздумья Шамиль ответил:
— Мир полон превратностей. Особенно я беспокоился за жену свою — Шуанат.
— Что могло произойти с ней?
— Она могла вернуться в дом к отцу и вновь стать христианкой, — ответил Шамиль.
— Если бы, не дай аллах, она опять стала христианкой, ты взял бы ее в жены? — шутливым тоном спросил Руновский.
— Без сомнения, ибо, глядя на русских женщин, я все больше и больше убеждаюсь в том, что тогда аллах послал мне лучшую из ваших единоверок.
— Вы так же любите свою вторую жену Загидат? — полюбопытствовал Руновский.
— Нет, я не испытываю к Загидат таких чувств, как к Шуанат. Загидат дочь моего любимого учителя, который для меня стал вторым отцом. Это в моих глазах придает Загидат большие достоинства. Потому она была в роли старшей жены, все домашние ключи находились в ее руках, хотя недостатками ее характера являются скупость и привередливость.
После беседы, отправляясь молиться, Шамиль сказал Руновскому:
— Апфилон, скажи, пожалуйста, кому следует, чтобы в мою комнату поставили этажерки и сколотили полки для книг.
После того как Шамилю привезли часть книг из разграбленной библиотеки, он отправил благодарное письмо кулинскому мулле и стал большее время проводить за чтением книг.
В начале марта во двор дома вбежал какой-то человек, который сообщил о том, что с поездом прибыла семья Шамиля.
Когда Хаджияв сказал Шамилю об этом, тот спросил:
— Сколько ты дал человеку за радостное известие?
— Один абас[66], — ответил Хаджияв.
— Ах ты волчий сын! Скряга! Немедленно догони его и дай ему три рубля! — закричал Шамиль.
Хаджияв пулей выскочил из комнаты и едва успел догнать горожанина, в руки которого сунул трешку.
В это время несколько экипажей вкатили во двор в сопровождении шумной толпы калужан. Из первого выпрыгнул Гази-Магомед, за ним Магомед-Шафи. Все вышли навстречу приехавшим. Шамиль спустился в прихожую. Магомед-Шафи хотел было кинуться и обнять отца, но, видя сдержанное рукопожатие, которым обменялся старший брат с отцом, тоже протянул руку.
— Любимый отец, здоров ли ты?
— Слава аллаху, здоров, а как твое самочувствие, сынок, трудно было в пути?
Не успел Магомед-Шафи ответить, как в помещение ворвались девчонки. Они с шумом бросились к отцу и, отталкивая друг друга, повисли на шее. Загидат и Шуанат, отстранив их, смущенно опустив взоры, пожали протянутую руку мужа. А дети тем временем, сняв в передней обувь, вихрем понеслись по комнатам, громкими криками выражая восторг и удивление.
За большой стол, впервые за всю свою жизнь, сел Шамиль с женами, детьми и невестками. Уселись и мужчины. Заметив недовольное выражение лица старшего сына, Шамиль сказал: