— Это ничего не даст, — возразил Шамиль.
— Попробуй.
Шейху ярагскому хотелось узнать о настроении гимринцев.
— Тогда давай поедем вдвоем, — предложил Шамиль.
Гимринцы сухо встретили шейха. Один из старейшин сказал ему:
— Слишком велик ущерб, нанесенный нам войной. Не сейте, пожалуйста, больше раздоров между нами и неверными.
Шамиль, возмущенный тоном соотечественника, ответил:
— Не думаешь ли ты, что со смертью лучшего из нас — Гази-Магомеда — ослабеет шариат? Клянусь аллахом, я не допущу уменьшения его ни на мизинец и приложу все усилия, чтобы увеличить на локоть.
Шейх не стал больше разговаривать с гимринцами и в тот же день вернулся в Балаганы.
Шамиль побыл несколько дней у деда. Старики уговорили его вернуться вместе с семьей, тем более что дом их, стоявший в центре аула, не был поврежден.
Шамиль возвратился в Гимры, в родной дом. В первую же ночь проснулся он от громкого женского крика, который доносился сквозь рокот бушующей реки.
Он быстро встал, оделся, распахнув окно, прислушался к голосу.
— Э-гей! Храбрецы джамаата! Вооружайтесь! Спешите, идите на помощь! Враги под стенами наших домов! Помогите!
Быстрее порывов ветра замелькали тени в тесных переулках аула. Вооруженные мужчины спешили туда, откуда доносился голос. Встревоженные жены на всякий случай седлали коней, чтобы мужчины при удаче могли погнаться за врагом, а при поражении ускакать.
Шамиль сунул пистолет за пояс, кинжал взял в руки. Он быстро сбежал по лестнице, вышел на улицу. К нему присоединились несколько узденей-соседей.
— Кто это кричит? — спросил Шамиль у них.
— Понятия не имеем, сами хотим узнать.
Крик не прерывался.
— На помощь! Спешите на помощь! Они скоро сломают ворота!
И на самом деле, с той стороны, откуда слышался крик женщины, доносились тяжелые глухие удары.
— Где же вы, гимринские удальцы? Или беспробудный сон овладел вами? Гяуры врываются в мой дом!
Самые отчаянные джигиты впотьмах проявляли осторожность. Пригибаясь, они перебегали от дома к дому, вглядываясь в темень узких улиц. Большая толпа скопилась в переулках, расположенных близко к дому, на крыше которого стояла женщина, чем-то размахивая.
— Да это же дом Меседу, и голос, кажется, ее, — сказал Шамиль.
Не доходя до ворот тетушкиного дома, Шамиль вдруг услышал раскатистый смех и множество веселых голосов. Подойдя поближе, он остановился в недоумении.
Действительно, у дома Меседу теснилась толпа. Задом к ней стоял огромный бугай, который, не обращая внимания на крики и смех, ударял рогами в ворота дома. Шамиль, подойдя, спросил:
— Чей бык?
— Кажется, Тажудина. Наверное, прибежал с пастбища домой, спутал ворота, бьется рогами в чужие.