Баклаков обогнул барак и дернул дверь на себя. Вошел. Дверь наподдала по рюкзаку, и Баклаков вылетел на середину, чуть не врезавшись в железную печь. Забыл, что сам же привинчивал автомобильную рессору.
У печки на табуретке сидел скуластый парняга в телогрейке, наброшенной на тело. Баклаков огляделся и тихо присвистнул. Койки стояли без проходов, вплотную одна к другой. Под байковыми одеялами храпели, стонали и вздыхали во сне мужчины.
- Ангелы ночи, - сказал парняга. - А ты зачем впорхнул?
- Жил здесь зимой. Хотел до утра перебиться.
- Возляг на мою. Я сегодня дежурный.
- Сергей! - Баклаков протянул руку.
- Валентин! Садись. - Парень придвинул Баклакову табуретку, а сам сел на корточки возле печки.
- Ну ее к лешему. Еще насижусь за зиму. - Баклаков тоже пристроился на корточках. Они помолчали.
- Не могу вспомнить, какой день, - сказал Баклаков. - В баню бы неплохо сходить.
- Хойте вир хабен зоннтаг, - сказал Валентин. - Баня, как ей положено быть, на ремонте. «Сахалин» на разгрузке. Последняя из коробок. Сходи в душ.
- Пропуска в порт нет.
- Скажи, для гигиены личности. Сообщи, что Валентин Григорьевич Карзубин разрешил. Это я.
- Порядок, - согласился Сергей. - В магазин заглянуть?
- Загляни. Все равно до утра дежурить.
- А там что-нибудь есть?
- Радость Вакха! Сухой закон в этом году отменен.
- Пойду.
- Перемещайся. Я тут соображу. Тушенка есть, лук есть, сковородку имеем. Кардинально!
- Иди ты к..! - вдруг заорал кто-то на дальней койке.
- Во дает! - усмехнулся Валька. - Часов тридцать вкалывали. Спят как мертвые, Монтаньяры!
- А ты?
Тот молча освободил из-под телогрейки замотанную бинтом левую руку.
- Полпальца в море выбросил. Из-за незнакомства с системой тросов. Я с прииска командированный на разгрузку. Как и все в этом бараке. Удел!
Баклаков нашел в рюкзаке шерстяной тренировочный костюм, кеды, тельняшку, чистое полотенце, свернул в клубок.
- Возьми в головах полушубок, - сказал от печки Валентин. - Тут хоть и южный берег, но другого моря.
…Затянутый ремнями охранник вышагнул навстречу Баклакову из проходной.
- На «Сахалин», помыться. Валентин Григорьевич мне разрешил, - сказал Баклаков.
- Проходи, - помедлив, мотнул головой охранник. Видимо, соображал, кто же такой Валентин Григорьевич.
В порту было затишье. По железному трапу он взбежал на борт «Сахалина». Палубу заливал свет прожектора. Несколько человек в белых брезентовых робах возились с сеткой, спущенной со стрелы. Прислонившись к надстройке, стоял морячок в кожаной курточке на меху и фуражке с крабом.
- Где душ? - спросил Баклаков. Морячок оглядел его и неопределенно кивнул лакированным козырьком.