— Твои обвинения серьезны, девочка, а как на счет доказательств? — Окса привстала и нависла над Стешей.
— Я доказательство! — Имос ударил себя в грудь. — Перестав пить отраву, я стал другим человеком. Я стал ЧЕЛОВЕКОМ.
— Если хотите еще доказательств, мы выпьем всю воду из ручья за холмом, — добавила Стеша.
— Даже если это так, чего вам надо от нас?
— Окса! — кто-то окликнул хозяйку с улицы. Все повернули головы и увидели около тридцати женщин, стоящих вдоль забора. — Окса, собери совет. Мы хотим знать.
Стеша поднялась и вышла за калитку, Имос поспешил за ней. Женщинам было от семнадцати до тридцати лет, они совершенно не походили друг на друга внешне, но были очень красивы. Так же как и на Оксе, на них были надеты длинные платья и сапожки. Когда Стеша приблизилась к ним, они поздоровались наклоном головы, а следом пронесся шепот: "Это ее раб! Он странный! Такой высокий!"
Жительницы деревни окружили гостей, и Стеша еще раз повторила все, что рассказала Оксе, которая оказалась местным мэром.
Новость бурно обсуждалась, многие высказали недоверие, но в целом совет поселения поверил словам пришельцев, пока снова не прозвучал вопрос Оксы: "Что вы хотите от нас?"
— Примите у себя в деревне беглых рабов.
— Зачем нам это надо?
Имос открыл, было, рот, что бы объяснить все прелести совместного проживания, но Стеша покачала головой, запрещая говорить об этом.
— Им нужна помощь.
Женщины загалдели. Одна из них, полноватая брюнетка с монгольскими глазами, вышла из круга и, хохотнув, сказала: "Нам то, что с них? Кормить? Они же и умеют только, как за золотыми дерьмо убирать". Все засмеялись, а Имос свернув глазами, выхватил из рук у одной из женщин корзину со свежепойманой рыбой и буркнул: "Где вы готовите?" Монголка сделала жест рукой, приглашая пройти в один из дворов. Парень уверенно пошел за ней, а следом потянулись все остальные. К ним стали присоединяться и другие женщины, которые следили за ходом совета издалека. Вскоре вокруг стола, на котором Имос уверенно разделывал рыбу, солил ее, натирал травами, собралось не менее сотни местных жительниц. По привычке он ни разу не попробовал еду, но когда он разжег огонь, прогрел камни и разложил на них приготовленные кусочки, по округе пошел такой аромат, что по толпе покатился восхищенный гул. Через несколько минут, переложив рыбу в тарелку, он прошелся по кругу, угощая всех, кто успел протянуть руку за порцией. Его хвалили, и парень, счастливый от удовольствия, улыбался и краснел. Он поймал взгляд Стеши и не понял, рада она его выходке, или нет. На всякий случай он подошел к ней и взял за руку.