— Они обещали взять меня в город, дать дом и рабов. Но я видела вас с Имосом в доме, в деревне. Мне стало так интересно, волнительно, а потом Иван, и я…, я передумала. Они ждали вас в городе, на парадроме бы вас схватили. Я предложила лететь на остров, но не знала, что они выследят нас тут. Они вернутся за тобой, Стеша.
— Почему ты не рассказала все утром?
— Мне было стыдно и… прости меня.
— Надо попробовать восстановить площадку и установить парастек. Времени нет.
Времени действительно не было. Имос и Иван в цепях, в окружении десяти рабов и нескольких оранжевых, шли по горной тропе в сторону озера. На их спинах красовались металлические пластины.
Шли молча. Они оба уже получили по удару через пластины за то, что пытались разговаривать. Бежать возможности не было: руки и ноги сковывали цепи, к тому же оранжевые были вооружены, что раньше за ними не замечалось. Видимо золотые не на шутку встревожились появлением странной женщины, да и неподчинение рабов произошло впервые.
Имос и Иван думали об одном и том же; как их нашли, что с девушками и как быстро казнят их самих. И если у младшего все мысли были о том, спаслись ли Стеша и Мара, то старший больше размышлял о первом пункте. Вспомнив все события вечера и сегодняшнего утра, он абсолютно уверился в том, что именно Мара, девушка из деревни, такая слабая, но такая умная, и только она, могла сдать их золотым. Вопрос, зачем она это сделала, скорее всего, для парней останется отрытым, но то, что Стеша была в опасности, сводило его с ума.
"Прошло уже больше двух часов, — думал Имос. — Если все хорошо, и девушки вернулись, то увидев наше исчезновение, кинуться в город. Там их схватят. Но и в пещере оставаться нельзя, эти стражницы очень поумнели, они вернутся. Лети домой, Стешенька, просто лети домой".
У озера сделали привал и всем рабам раздали по бутылке воды.
— Говорят, последнее время вы, холопы, не пьете воду, — похлопывая плеткой по руке, спросила она из оранжевых, встав напротив пленников, которым запретили присесть. — Наверно теперь вам больше по вкусу собственная моча. — Стражницы засмеялись.
— Хорошая шутка, — ответил Имос, расставил пошире ноги, зная что сейчас последует удар, закрыл глаза и гордо поднял голову. — Только мне теперь нравится кое-что другое, о чем вам, ядовитым фугу, даже не мечтать. — Он открыл глаза и с презрительной улыбкой, чуть прищурясь, смотрел в лицо надзирательнице. Иван встал рядом и повторил действия Имоса. Она замахнулась, было, плеткой, но взгляда их выдержать не смогла и отвернулась. Боль их настигла одновременно, пластины жгли спины, а мышцы скрутили судороги. Имос смог устоять на ногах, а Иван упал на колени, застонал, но медленно поднялся и уткнулся лицом в плечо друга.