Почему она расслабилась сейчас и дала возможность воспоминаниям проникнуть в ее мозг. Почему именно сегодня? Может потому, что Томаш предпринял еще одну попытку овладеть ею, став диким и грубым.
В тот день Томаш встречал ее на парадроме, и, когда она, немного растерянная, вылезла из капсулы, он кинулся к ней, упал на колени и страстно просил прощения за свои несправедливые и необдуманные слова.
Ей было все равно, она глупо улыбалась и размазывала по щекам слезы: Томаш, так Томаш, хороший парень.
Капитан Крайт быстрыми шагами приблизился к ней, обнял и увел в свой кабинет. Он видел состояние девушки и понимал, что добиться от нее полного отчета сейчас невозможно.
— Стеша, ответь только на один вопрос, — сказал он, — тебе есть, что рассказать по делу?
— Да, — попыталась улыбнуться девушка. — Я знаю все.
— Я даю тебе три часа для отдыха. Ровно в двенадцать жду с отчетом.
Стеша кивнула и вышла из конторы. У входа стоял Томаш, он распахнул дверь аэромобиля, и девушка, не задумываясь, почти упала на заднее сидение. Он привез девушку в ее дом, где все было заставлено любимыми ею ромашками.
— Стеша, девочка моя, — обнял ее Томаш. — Я так виноват. Пообещай мне, что ты простишь меня.
— Я не злюсь на тебя, — девушка убрала его руки со своих плеч. — Мне надо отдохнуть. Не мешай.
Томаш посмотрел на закрывающуюся за Стешей дверь в душевую, и вышел на кухню. Он слышал, как она открыла воду и тихо плакала несколько минут, потом поработал фен, и стало тихо.
Томаш заглянул в комнату. Стеша парила на своем матрасе, положив руки под голову и закрыв глаза. Тонкая туника нежно облегала ее фигурку, и мужчина, подойдя к ней, ласково провел рукой от к коленки к бедру. Он знал, как она реагирует на такое: сейчас улыбнется, замурлычет, прогнет спинку, как бы потягиваясь, и протянет к нему руки, приглашая продолжить.
Но ее реакция была неожиданной:
— Не смей трогать меня, — заорала она, соскочив с матраса. — Никогда, слышишь, никогда, — замахнувшись со всей силы, она ударила его по щеке и, зарыдав, выскочила на трассу. Начинался дождь, и девушка подставила лицо под упругие крупные капли, скрывая за ними свои слезы. Туника мгновенно стала мокрой. Томаш молча подошел к Стеше, взял на руки, занес обратно в комнату и усадил в кресло.
— Переоденься, я принесу чая.
— Не надо. Иди сюда.
Он присел перед ней на колени, и она посмотрела в его глаза. "Надо же, я совсем не помню его лица, — подумала Стеша. — А ведь я, кажется, его любила". Девушка наклонилась к мужчине, и он прикоснулся к ее губам своими. Он протянул руки, пытаясь прижать девушку к себе, но она вдруг, словно окаменела, сжала зубы и напряглась всем телом. Томаш вздохнул. Взяв ее за руку, он слегка отстранился и прошептал: