Можно расценивать как угодно тот факт, что Вивиан не склонна к плаксивости, но плакать ей, в сущности, было не о чем. До сих пор беды обходили нас стороной, а серьезным поводом для расстройства можно было считать лишь то, что Вивиан не удавалось забеременеть во второй раз. Мы начали предпринимать попытки, когда Лондон исполнилось полтора года, но все было безуспешно, и хотя я уже был готов обратиться к специалисту, Вивиан, казалось, хотела, чтобы все шло своим чередом.
Но несмотря на отсутствие второго ребенка, я считал, что мне повезло жениться на Вивиан – отчасти потому, что у нас есть дочь. С ролью матери одни женщины справляются лучше, другие хуже, для Вивиан она была естественной. Она являлась образцом терпения, ответственности и любви, ее не смущали ни понос, ни рвота. Вивиан читала Лондон сотни книг, часами играла с ней, вдвоем они ходили в парки и в библиотеку. Находились у них и другие дела: прогулки с соседскими детьми, подготовка к школе, плановые осмотры у педиатра или дантиста, а это значило, что они всегда были чем-то заняты. Но когда я вспоминаю первые годы жизни Лондон, чаще всего в памяти всплывает выражение безграничной радости на лице Вивиан, держащей малышку за руку или наблюдающей, как она постепенно познает окружающий мир. Однажды восьмимесячная Лондон, сидевшая на высоком стульчике, чихнула. Почему-то ей это показалось забавным, и она рассмеялась. Я сделал вид, что чихаю, и Лондон залилась безудержным смехом. Но если меня этот случай просто умилил, то Вивиан усматривала в нем нечто большее. Любовь к нашей дочери затмевала для нее все, даже любовь ко мне.
Всепоглощающая сущность материнства, или, во всяком случае, то, что понимала под ним Вивиан, не только дала мне возможность сосредоточиться на карьере, но и означала, что мне редко приходилось самому заботиться о Лондон, поэтому я понятия не имел, какого труда это требует. Казалось, Вивиан это дается легко, но со временем она начала раздражаться. Обычные домашние заботы отступили на второй план, и я, возвращаясь домой, нередко видел, что вся гостиная завалена игрушками, а в кухонной раковине высится гора грязной посуды. Грязное белье копилось, ковры требовали чистки. И поскольку я всегда терпеть не мог беспорядка в доме, то решил нанять кого-нибудь, кто приходил бы дважды в неделю делать уборку. Когда Лондон начала ходить, я нашел няню, которая три раза в неделю давала Вивиан возможность отдохнуть днем, и сам начал заниматься дочерью утром по субботам, чтобы у Вивиан появилось «личное время». Я надеялся, что у нее будут силы для нас как пары. С моей точки зрения, жена привыкла воспринимать себя как мать, а нас троих – как семью, но роль супруги постепенно стала обременять ее.