— Адоним! Адонит! — обратилась к присутствующим я. — Не хотите ли вы стать счастливыми обладателями эксклюзивных набросков руки знаменитого Омана Итая Брика?
Пациенты согласно заулыбались и без малейших препирательств согласились уступить свою очередь.
— Зайдите на следующей неделе по адресу улица Цаярим, дом 11, — объявила я.
Рофе хмыкнул, исчез на пару минут за соседней дверью, после чего появился оттуда с саквояжем и в сюртуке. Опасаясь задержаться даже на лишнюю минуту, я взяла экипаж.
— Итак, у адона Брика снова случился приступ? — осведомился лекарь, когда мы сели в карету.
Я подняла на него изумленный взгляд.
— Такие приступы уже бывали?
— О да. Каждый месяц, — подтвердил целитель.
Я невольно выглянула в окошко, за которым стремительно сгущались сумерки.
— В полнолуние? — невольно сорвалось с уст.
Рофе усмехнулся.
— Нет, просто приблизительно раз в месяц, — заверил он. — Иногда — в полтора.
— Это серьезное заболевание? — взволнованно спросила я.
— Смотря что вы имеете в виду, — откликнулся лекарь. — Если «опасное», то нет. Но сами по себе приступы довольно мучительны.
Еще бы я в этом сомневалась после того, как мне довелось увидеть один из них собственными глазами!
— А с чем это связано?
Рофе многозначительно пошевелил бровями.
— Это сегодня вы имеете дело со знаменитым и преуспевающим оманом. Однако художником он был не всегда, и некоторые события его пришлого привели к таким вот малоприятным последствиям. Большего я вам сказать не могу. Хоть речь и не идет о чисто медицинской информации, согласитесь, что врачебная этика не позволяет мне ее разглашать. Если хотите, спросите у адона Брика сами, когда он придет в себя.
— А он точно придет в себя?
Охватившее меня беспокойство не отступало.
— Вне всяких сомнений.
Несмотря на оптимистичный прогноз, я буквально соскочила со ступеньки на ходу, когда экипаж стал притормаживать у нужного дома. Дверь пребывала в прежнем состоянии, ключ легко провернулся в замке. Итая мы обнаружили в гостиной. Сейчас он вел себя значительно спокойнее, чем во время моего ухода, однако по-прежнему был не в себе. На наше появление он практически не отреагировал. Взгляд оставался невидящим.
Лекарь деловито поставил саквояж на стул, извлек оттуда несколько предметов и приступил к работе. Покосившись на часы и немного поколебавшись, я все-таки поинтересовалась, как долго он предполагает оставаться у омана. Выяснив, что еще прилично, я попросила разрешения сбегать к себе домой, чтобы выгулять собаку, после чего обещала сразу же вернуться.
Об экономии денег речи, естественно, не шло. Я взяла экипаж и туда, и обратно, вывела и накормила Хахаля и, присев к нему на корточки, предупредила, что до завтра, скорее всего, не вернусь. Об утреннем выгуле Хахаля договорилась с Лилах.