«Дэвид».
Я улыбаюсь себе, падая в кресло рядом с Джули.
— Дэвид Боинг, — говорю я, едва сдерживаясь от удовольствия.
— Что? — вопит она.
— Я дал самолёту имя. Дэвид Боинг.
Она смотрит на меня с абсолютные непониманием, но я по-прежнему улыбаюсь. Отлично. Может, и у меня это тоже получается.
— Р, — говорит она, и внезапно я понимаю, что я не так понял выражение её лица.
Это не непонимание, всё совсем наоборот. Это мрачное осознание, от которого я скрываюсь.
— Р, если мы…
— Пожалуйста, не надо, — быстро отвечаю я.
Она замолкает. Выпрыгивает из кресла и, когда самолёт трясётся и брыкается, прижимается к дверному косяку кабины пилота.
— Простите меня, — говорит она, глядя мокрыми глазами на Спраут и Эйбрама. — Мне так жаль.
— Мне пофиг, — цедит Эйбрам сквозь зубы, сражаясь с бешеными рычагами.
Джули отворачивается от перепуганных глаз Спраут и, спотыкаясь, идёт назад по проходу.
— Пристегнись, Джулез! — кричит Нора, держа одной рукой за плечо М, который вцепился в своё сиденье с оцепеневшим неподвижным лицом. Он пепельно-серого цвета, глаза вытаращены, и сейчас больше похож на труп, чем когда-либо. Во время нашей первой аварийной посадки он оставался относительно спокойным, но тогда она была довольно мягкой. Эта посадка будет жёсткой, если мы вообще приземлимся. Может, она заставит нас орать.
Джули берёт меня за руку и тащит в конец самолёта, где на полу сидит её мать, цепляясь за свой кабель как за якорь, пока самолёт трясётся и подпрыгивает.
— Держись, мам, — говорит Джули. — Пожалуйста, держись.
Она проскальзывает в последний оставшийся ряд сидений и делает глубокий медленный вдох, потом с внезапным спокойствием смотрит на меня.
— Посидишь со мной?
Я сажусь с ней. Перед нами болтаются кислородные маски, но нас это не волнует. Мы смотрим в окно на быстро приближающийся берег, который воспоминания из моего подвала называют Восточным Атлантическим пляжем. Кроме того, там есть Международный аэропорт имени Джона Кеннеди, а повсюду вокруг него…
Сумасшествие. Монстры. Полный смерти город. Даже если мы выживем при посадке, сложно предвидеть будущее.
— Перестань, — говорит Джули, глядя на моё лицо, взлётно-посадочная полоса приближается под невероятным углом. — Побудь со мной.
Я смотрю в её сверкающие глаза, и рёв вокруг меня стихает. Странно, как любые сложности тают перед лицом катастрофы. Как страх, стыд и запутанные узлы логики растворяет жаром, оставляя только сердцевину любви, которую не волнует шум в наших головах, которая прогоняет аргументы и игнорирует сомнения.
Любовь, которая просто есть.