Я встречаю его взгляд со спокойствием. Не собираюсь извиняться перед истуканом за попытку совершить поступок.
Надо же с чего-то начинать.
— Ты разговаривал с ними! — он смеётся и вскидывает руки. — Думаешь, можно вылечить чуму словами?
— Слова — это идеи.
Не знаю, откуда это берётся. Я слышу шёпот в голове, похожий на шелест страниц.
— Любое лекарство от любой чумы начиналось с идеи.
Эйбрам делает длинный выдох и сползает ещё ниже. Он притягивает Спраут к свои плечам, но она высвобождается и остаётся стоять, с любопытством глядя на меня.
— Р, — говорит Джули. — Думаю, это был твой новый рекорд по количеству слогов.
Я пожимаю плечами. Я не считал.
— Уже перестал с этим бороться? — едва заметно улыбается М, и внезапно мне становится некомфортно от такого внимания. Я встаю и смотрю в окна, выходящие на улицу, в надежде отвлечься на панораму Нью-Йорка. Но видно только кирпичную стену соседнего небоскрёба. Несколькими этажами выше с крыши мне улыбается гигантский рекламный щит. Глаза модели закрывают солнечные батареи, будто ему хотелось скрыть свою личность.
— Значит, это вы.
Все вскакивают и смотрят на источник голоса.
— Лосось, зебра, щегол и золотая рыбка, верно?
Он идёт из соседней комнаты. Женский голос, такой высокий и визгливый, что проникает через стену с поразительной отчётливостью.
— Почему вас поймали? Я болела за вас, кем бы вы ни были.
— Э-э… Кто ты? — спрашивает Джули у стены.
— Товарищ по несчастью. Второй месяц из пожизненного приговора. Добро пожаловать в Башню Свободы.
Эйбрам садится на корточки и прижимается лицом к стене.
— Где находятся пограничные посты? Ты нашла какие-нибудь лазейки? Какой у тебя план?
Несколько секунд стоит тишина. Затем я слышу пение.
— Мон ами, мон ами, ла-ла-ла-ла…
— Эй? — зовёт Эйбрам.
— Ты ещё не видел город? — спрашивает женщина, внезапно обрывая свою песню. — Здесь самая большая плотность населения в Северной Америке, так что, если ты ожидал реальности, чтобы умничать, то здесь повсюду одна нереальность. Улицы сохраняют форму, а люди — нет. Здесь нет летающих лягушек и прудов с порталами, но это сплошное безумие. Остров перевёрнут вверх ногами, воздух находится под водой, и все царапают его пузырь.
Мы переглядываемся.
— Как тебя зовут? — спрашивает Джули.
— У меня стрёмное имя, — отвечает она. Я называю себя Х.Томсен. Или просто Томсен. Или просто Х. А тебя как зовут? Ты щегол, золотая рыбка или Голдмэн? Как дела под куполом? Я слышала, какое-то время назад они говорили о его захвате.
Боже, как я скучаю по миру.
Она говорит быстро и рвано, и эти звуки похожи не на разговор, а на случайные вспышки контактирующих нейронов. Джули ждёт паузы, а потом говорит: