Первой в очереди стоит девочка. Она примерно того же возраста, в котором был мальчик, когда его жизнь остановилась. Мальчик смотрит на её чёрные волосы, бронзовую кожу, единственный тёмный глаз, потом моргает и видит её клетки, гены, замысловатые, бесконечно совмещённые и преобразованные коллажи отцов и матерей. Затем моргает ещё раз и видит за клетками, за молекулами ревущий жёлтый свет.
— Привет, — говорит он.
Он стоит в коридоре напротив девочки, из руки тянется трубка капельницы.
— Привет, — говорит девочка. — Я Спраут.
Мы узнаём её. Мы чувствовали её присутствие в наших залах. Это знание переходит к мальчику, и он улыбается.
— Я… — его улыбка сменятся изумлением. «Я кто? Я что?» Он впервые задаёт эти вопросы.
— У тебя красивые глаза, — говорит девочка.
— Спасибо, — отвечает мальчик. — Твой тоже.
— Хочешь увидеть второй? — она тянется к голубой повязке с нарисованной ромашкой. Ветер прибивает к двери в конце коридора кусок мусора, и она подпрыгивает. — Там шторм, — говорит она, позабыв о том, что собиралась показать.
Мальчик смотрит в окно. Квадрат света. Вот он снаружи, идёт позади девочки, за ним идут Джоанна и Алекс, а за ними остальные. Все привязаны друг к другу за запястья. Мужчины в бежевых куртках ведут их куда-то, ветер пытается вырвать мальчику волосы, но он глазеет по сторонам на меняющийся город. За городом стоит другой, который видно заплатками, будто через изношенную ткань.
Разрушенные небоскрёбы отполированы и заполнены людьми. На крышах растут пышные сады. По каналам, заполняющим улицы, плывут каноэ и паромы. И чёрное облако, нависающее над городом, рвётся напополам, открывается, как занавес, чтобы показалось солнце.
Девочка оглядывается через плечо и улыбается.
— Ты это видишь?
Мальчик изучает двигающиеся полупрозрачные слои, пытаясь подобрать ответ.
Я
ОТКРЫТЬ ДВЕРЬ — как открыть бутылку шампанского. Ветер и дождь врываются в вестибюль, отталкивая меня на шаг назад. Мы пойманы на середине спектакля Господа, но на чьей стороне он сейчас? Это разделение Красного моря или гибель Иова?
С неба падает вращающийся красно-белый треугольник и прилипает к стволу дерева.
«УСТУПИ».
Я игнорирую это сообщение, как и все остальные, и выхожу в шторм. Ураган оживил город. Всё население Манхэттена до последнего жителя,
которое едва ползало, теперь бегает в панике, как перед апокалипсисом. Попытки организованной эвакуации, которые мы наблюдали ранее, превратились в извечную игру «каждый за себя», отряды Аксиомы предпринимают слабые усилия, чтобы направить толпу или остановить взрыв жестокости.