МЫ
НАМ НЕ НУЖНО перемещаться. Мы уже повсюду. Но это наскучивает, поэтому мы позволяем себе сосредоточиться на одной местности. Мы уменьшаемся до размеров точки и бродим по земле как древние причудливые представления о духах: как призраки, ангелы и прочие существа в белых простынях.
Нас мало интересует сам мир, материя и пространство. Мы здесь ради историй — ландшафта сознания, покрывающего песок и камни, где над равнинами возвышаются острые вершины, происходят землетрясения и ураганы, и текут реки магмы. Он постоянно меняется, и эти изменения требуют нашего внимания.
Поэтому мы движемся. Плывём сквозь город, запоминая запах дыма, боль от огня, печаль потери.
Здесь повсюду мужчины в бежевых куртках, они загоняют людей обратно в дома, уверяя, что у них всё под контролем и скоро всё вернётся к нормальной жизни. Эта уютная мечта похоронила тысячи революций.
В панике многие люди делают так, как им говорят. Они видят уверенность, слышат чёткие инструкции и их не очень волнует, кто эти мужчины и какие последствия повлечёт за собой выполнение их указаний. Они всего лишь хотят защитить свои семьи. Они всего лишь хотят пережить эту ночь. Время для вопросов появится утром, когда пожар утихнет, и им больше не будет страшно, больно и голодно.
Но мужчины в бежевых куртках сталкиваются с неожиданностью. В спокойном море послушания то там, то тут появляется рябь. Среди толпы встречаются люди, которые не реагируют так, как остальные. Их разумы потеряли ключи к шифрам, которые им кричат, они не отвечают на инструкции и заверения, и неважно, насколько уверенно те преподносятся. Люди неподвижно стоят на улицах, наблюдают, как мужчины в бежевых куртках выкрикивают команды, смешивающиеся с обещаниями из системы оповещения Стадиона, но не двигаются.
Чтобы заставить их слушаться, мужчины в бежевых куртках подходят ближе и тогда замечают, что с этими людьми что-то не так. Оттенок кожи. Замедленность движений. Шрамы от пуль и ударов ножа, обширные гнилые поражения. А самое главное — их глаза. Множество взаимоисключающих оттенков.
Мы плывём к зданию, которое излучает боль, но когда приближаемся к нему, то замечаем что-то ещё. Чуму и её противника: золотое мерцание излечения. По нашим рядам пробегает что-то вроде улыбки.
«С тобой всё будет хорошо, — говорит Нора Грин мужчине с тремя осколками бетона в спине. — Они вошли неглубоко. Я вернусь через секунду, и наложу швы».