После смерти Юрия на обратном пути с похорон Иван Молодой подумал, как распорядится отец уделом брата. И пришел к убеждению, что великий князь возьмет его на себя…
Проезжая мимо старой мельницы, Иван вспомнил, что здесь он когда-то передыхал. В тот день мельница не работала. Не падал водопад на ее лопасти, и колесо не вращалось. Они с мельником сидели на берегу, на озере плавали кувшинки и дикие утки. Старый мельник поведал ему, что здесь, на мельнице, ночевал дед Ивана Василий Темный…
После похорон Юрия великий князь Иван Третий, как и догадывался Иван Молодой, весь удел взял на себя. Он объявил о том братьям, когда они сидели за поминальным столом.
О, как они возмутились, накинулись на великого князя! Они кричали, что он ограбил их. И неизвестно, чем бы все это закончилось, не вмешайся их старая мать. Еще накануне побывал у нее любимый сын Андрей Большой с жалобой на великого князя Московского.
Прикрикнула старая княгиня, кулачком по столу стукнула:
- Аль не на тризне вы? Тебе, государю и великому князю, негоже меньших братьев обижать. Прирежь к их уделам городков и сел, какими Юрий владел…
Окрик матери утихомирил братьев. Смирился государь: к чему в семью разлад вносить накануне приезда греческой царевны…
Они приехали в Ватикан, и их принял кардинал Антоний Бокумре. Московским послам стало известно, что этому кардиналу папа поручит сопровождать невесту на Русь. Антоний должен побеседовать с послами. Но так как русский дворянин Александр италийского языка не знал, то Антоний избрал для беседы Фрязина. Ко всему ему и предстоит представлять на обручении самого великого князя Московского.
Кардинал призвал Фрязина и принялся наставлять его:
- Великая честь тебе уготована, сын мой. Сам папа будет обручать вас. Знаешь ли ты, что надлежит невесте и тебе выслушать слово его высокопреосвященства, преклонив колени?
Иоанн в ужасе вспомнил наставления митрополита Филиппа: «Помни, сын мой, ты государя московского представляешь, не преклоняй колени перед латинянином!»
Переминаясь с ноги на ногу, Фрязин ответил, заикаясь:
- Ваше святейшество, если бы это было мое, Иоанна Фрязина, обручение, один сказ, но поскольку обручаюсь я за великого князя, то встать на колени мне не должно. Великому князю Московскому не стоять на коленях даже перед папой. Государь московский встает на колени разве что перед святыми образами. За царевну ответ дать не могу, она пока невеста и сама себе указ, но когда женой великого князя станет, тогда и она на колени не опустится.
Кардинал побледнел:
- Гордыней обуян ты, Иоанн. - Насупил брови. - Разве ты не католик и не ведаешь, что на этой земле папа - наместник Бога? Так завещано самим Петром!