Но в этот раз папа сам появился у нее. И сердце Софьи затрепетало. Неспроста его приход. Она опустилась на колени и после поцелуя желтой бескровной руки с синими прожилками услышала:
- Дочь моя, выслушай мой выбор. Ты отправишься в жены великому князю Московскому…
Но это случилось не скоро. Тому минуло еще два года…
Давно отошла ко сну боярская Москва, а великий князь Иван Васильевич все еще отбивал поклоны святым образам. Молился истово.
А накануне он с боярами совет держал и с митрополитом Филиппом советовался. Разговор шел о Софье, царевне византийской: достойна ли она быть женой великого князя Московского?
На Думе бояре, какие сторону Софьи держали, говорили:
- Оно, конечно, недурственно, коли византийская царевна великой княгиней Московской назовется, однако парсуну [32] бы ее поглядеть.
А иные бояре сомневались:
- То так, да она царевна без царства. Не лучше ли тебе, великий князь, по себе сук срубить? Разве мало на Руси княжеских аль боярских девиц?..
Молодой великий князь Иван отмолчался. Он хоть и предчувствовал, что такое случится и во дворец войдет новая великая княгиня, но решил положиться на волю отца. Ему с ней жить, а кто она будет, из какого рода, поди узнай…
А с чего все повелось? Явился на Москву посол от никейского патриарха Виссариона с письмом. Тот отписывал Ивану Васильевичу, что при дворе папы Павла Второго в Риме проживает племянница последнего византийского императора Софья Палеолог, та девица совсем молода и пригожа, а ума превеликого, и руки той царевны добивались многие, но всем им было отказано... А коли великий князь Московский ее в жены возьмет, то тем в родство с Палеологами вступит и христианская Русь преемницей Византийской империи назовется…
Посол патриарха грек Юрий о красоте и достоинствах царевны Софьи немало хвалебных слов высказал, чем великого князя Ивана Васильевича всерьез заинтересовал.
Иван Третий позвал митрополита Филиппа, один на один стал с ним совет держать. До Думы то было. Письмо никейского патриарха Виссариона дал ему прочитать.
Долго думал Филипп, потом письмо снова перечитал. Отложил.
- Чую, рукой патриарха Виссариона папа римский водил. Вспомни, государь, не патриарх ли никейский во Флоренции первым за унию с латинянами ратовал и первым к тому руку приложил? Не случилось бы того, что царевна по папскому наущению начнет тянуть церковь нашу православную к унии, под власть папы. Я тому воспротивлюсь и стоять буду до конца, как стоял во Флоренции святой Марк Ефесский…
Иван Третий слушал митрополита, не перебивая и не переча. А голос у Филиппа вдруг помягчел: