После беспощадной трехмесячной качки и морских болезней Санька обрадовался твердой земле под ногами, увидел солнечный даже в эту пору года город, одетый в вечнозеленый наряд, каменные дома, увитые плющом, шпиль костела и вдали конусообразный дымящийся вулкан Везувий, многие сотни лет назад похоронивший под своей лавой целый город.
По дощатым покачивающимся причалам российское посольство сошло на берег и, не расставаясь со своим сундучком, направилось в портовую дымную и чадную таверну, где пахло жареной рыбой и еще чем-то.
Послы уселись за засаленный, грязный стол, похлебали ухи, съели по куску какой-то заморской зубастой рыбины и отправились на почтовый двор, чтобы сесть в дилижанс, следующий в Рим.
В дилижансе с Санькой и Иоанном Фрязиным ехали две монашки и крестьянин в домотканой куртке, тяжелых ботинках и войлочной шляпе. Он спросил что-то, и Фрязин ему ответил. Санька еще в пути от самого Любека убедился в способности Иоанна изъясняться на чужом языке и в который раз подумал, как хорошо, что государь послал в Рим Фрязина.
Всю дорогу Санька, русский дворянин Александр, через окошко дилижанса любовался зелеными травами, оливковыми рощами, дорогами, вымощенными камнем, опрятными крестьянскими двориками и хозяйственными постройками, каменными древними виадуками, почтовыми станциями, где перепрягали лошадей, брали и выгружали почту и, наконец, следовали дальше.
Под перестук копыт по булыжной мостовой и звуки рожка Санька дремал, вытянув ноги, спал сидя, пока не появились предместья Рима.
Все в этой земле Александру было в диковинку. Города сплошь из камня, дома каменные в один, два, а то и больше этажей. Шпили костелов будто выточенные из кости. А когда увидел в Ватикане собор Петра, папский дворец и площадь, вымощенную булыжником, долго стоял неподвижно. Потом на одном дыхании вымолвил:
- Экое чудо нерукотворное!..
В Ватикане их принял кардинал, весь в красной сутане и красной шапочке. Он долго беседовал с послали, пообещав доложить папе об их приезде…
Неделю Фрязин и Санька дожидались приема. Наконец их снова принял кардинал и сказал, что папа Павел Второй плохо себя чувствует, но рад согласию великого князя Московского взять в жены царевну Софью и просит передать государю ее парсуну. А к будущей зиме папа ждет московского посла для обручения с царской невестой.
Великий князь Московский Иван Молодой, возвращаясь из Новгорода, завернул в Волоцкую обитель. С той поры, как у митрополита Филиппа он слушал перебранку двух преподобных старцев - Иосифа и Нила, молва о росте богатств обители Иосифа ширилась, обрастала новыми слухами. Говорили, что в обитель жертвуют не только дорогие вклады, но и земли. А на тех землях крестьяне селятся, оброк платят…