В обитель молодой князь попал к обеду. Издалека, из окошка крытых саней, увидел высокие бревенчатые стены, часовню, трапезную, кельи и клети.
Через распахнутые ворота сани вкатились в монастырский двор, остановились у клети, в какую два мужика переносили из розвальней кули с зерном.
К княжьим саням торопился монастырский келарь, он провел Ивана в келью Иосифа.
Скинув шубу, молодой князь уселся на лавку и огляделся. В углу аналой, треногий столик с церковной книгой в толстом переплете, иконостас, грубо тесанный стол и дощатая постель. А под бревенчатым потолком пучки засушенных трав.
Пока осматривался, открылась дверь кельи, и порожек переступил преподобный Иосиф в рясе и накинутом поверх кожушке.
На молодого великого князя смотрели глубоко посаженные глаза под седыми бровями.
Иван вздрогнул. Взгляд Иосифа был тяжелым, проникавшим насквозь. Он сел рядом с князем, повел будто вчера прерванный разговор:
- Говорят, ты, сыне, суд в Новгороде вершил?
- Истинно так, отче.
- Пора знать Великому Новгороду, что не вольности землю и город красят, а покорность строгая…
Вошел послушник, внес глиняную миску квашеной капусты с кольцами лука, рыбу вареную, грибы соленые и хлеб ржаной. Поставил все на стол и удалился. Иосиф еды почти не касался, Иван ел охотно: в дороге проголодался. А когда насытился, рассказал преподобному, что государь намерился жениться на греческой царевне.
Слушал Иосиф, и не понять, как воспринял он ожидавшуюся свадьбу. А князь вдруг сказал:
- Мужики зерно в клеть носили, зачем обители столько хлеба?
Преподобный встрепенулся, зорко поглядел на молодого князя:
- Ты, княже, слушал, как мы с Нилом Сорским спор вели, чья молитва лучше к Богу доходит, сытого или голодного. Однако ни того, ни другого. Молитва от души и сердца исходит. А обитель сильна богатством своим и духом, а не нищетой. Вот и могущество государств тогда, когда народ живет не впроголодь… Ты, княже, сказывал, государь берет в жены царевну греческую, веры Христовой. А ведаешь ли ты, что варяги-язычники древний Рим погубили? Кто второй Рим, Константинополь, порушил? Полуголодные турки-мусульмане… Государь берет в жены христианку, и на Москву падет обязанность огромная - сберечь веру Христову от поругания. И знай, великий князь молодой, нищей, голодной Московской Руси с этим не совладать…
Иосиф не спускал глаз с князя, будто всматривался, понял ли, о чем он говорил. Спросил:
- Уразумел ли, княже, истину? Ибо словеса Нила Сорского и ему подобных не до добра тебя доведут, а к ереси жидовствующих толкнут…
По весне воротился из Рима Санька, срубил домик на Неглинной на манер дома Иоанна Фрязина - островерхий, черепичками крытый и с такими же оконцами в переплет - и заслал к Насте сватов.