Молодой князь Иван так хотел увидеть Глашу, но она с вечера уехала в деревню и вернется на той неделе. А как он нуждался в ней в эту ночь, в утешениях ее…
Мысли к нему приходили тревожные. Они бередили душу.
Как скоротечно время! Казалось бы, только вчера они с Санькой гоняли голубей, была жива мать, великая княгиня Мария.
И вот год за годом минуют, как ушла из жизни мать. Женился Санька, и Настена у него пригожая. Скоро, поди, дети пойдут у Александра, сына Гаврилы. Верно, пора бы и ему, молодому князю Ивану, семьей обзавестись, да ныне не до того. Отец, великий князь Иван Васильевич, собрался вступить в брак с греческой царевной Софьей.
Может, конечно, для Московской Руси и польза великая от такого брачного союза, как говорит владыка, митрополит Филипп, но какова жизнь у него, Ивана Молодого, будет? Не станет ли Софья козни творить?..
К утру забылся и сон увидел. Будто день ясный, солнечный и он, Иван, оказался в чьем-то доме. Хозяева его привечают, потчуют. Целую посуду жареного мяса на стол выставили, а хозяйка еще пирог с ягодами несет.
Однако это не хозяйка, это Олеся. Льнет она к Ивану, шепчет: «Что же ты, княжич, позабыл меня?»
Иван хотел сказать ей, что помнит. Чуть отстранился, а глянул - не Олеся это, а Глаша…
На том и пробудился.
Открыл глаза, прислушался. Дождь вроде прекратился. Подумал: к чему бы сон такой?
Выйдя на Красное крыльцо, князь Иван Молодой увидел блестящую от дождя соборную площадь, пустующую паперть Благовещенского собора, редких прохожих.
Чуть ли не рысью протрусил чернец в рясе и клобуке, проковыляла старуха-нищенка - эта первая сядет с деревянной чашей на ступени собора, проехал безоружный гридень - только и того, что саблей опоясан.
Князь Иван спустился с крыльца, пересек площадь и вошел во дворец митрополита. Старый монах, исполняющий при Филиппе роль дворецкого, провел князя в приемную, промолвив:
- Владыка в церкви домовой, подожди, сыне. Сел Иван, пробежал глазами по полкам с книгами.
Не услышал шагов Филиппа, от голоса вздрогнул:
- Что привело тебя, сыне, в столь ранний час? Голос у митрополита тихий, ласковый. Сели.
- Отче, исповедуй меня, душа терзается. Червь гложет ее.
Филипп изучающе посмотрел на молодого князя.
- Что за тревоги в тебе? - Потеребил нагрудный крест. - Какие вины чуешь за собой?
- Нет, отче, не чую вин. Зрю, грядут перемены в жизни моей, оттого и тревоги.
- Ты связал это с приходом во дворец царевны Софьи?
Иван кивнул.
- Успокой, сыне, душу свою. Ты великий князь Московский, и никакие перемены не коснутся тебя. А от брака этого, я сказываю, великая польза земле русской. Благо, что государь понял это.