И наконец, вхожу в квартиру, а когда поворачиваю за угол, открываю рот от удивления, рассмотрев, какая она просторная. Кухня (где Ной бесцеремонно выбрасывает сгоревший пирог в мусорное ведро) открыта и переходит в гостиную и столовую, а два гигантских эркерных окна с симпатичными сиденьями под ними, на которых хочется свернуться калачиком с хорошей книгой, открывают, кажется, безграничный вид на море.
За исключением вида из окна все тут несет отпечаток… Ноя. Это убежище Ноя Флинна. Оглядываясь, я вижу как минимум четыре разных музыкальных инструмента. Там, где должен быть обеденный стол, стоит рояль, и несколько гитар прислонены к спинке дивана в форме буквы L. Даже диван определенно Ноя: он обит шоколадно-коричневой кожей, темно-серое покрывало с яркими желтыми акцентами переброшено через одну из подушек. Большие картины развешаны по стенам… Несколько фотографий идолов рок-музыки вроде Роберта Планта или Джимми Пейджа из «Лед Зеппелин» или просто огромное полотно, покрытое разноцветными пятнами. Тонкий Макбук Ноя, залепленный стикерами группы, лежит на низеньком столике рядом с горами пустых бумажных стаканчиков из-под кофе, громоздящихся почти на всех плоских поверхностях.
Это место кажется обжитым, хотя Ной провел тут всего несколько дней. Я невольно спрашиваю себя, кому оно принадлежит на самом деле и знает ли владелец, что Ной тут полностью обосновался и перекроил его под себя. Чем больше я смотрю, тем больше Ноя я вижу. Над камином (который выглядит так, будто им никогда не пользовались) даже стоят фотографии Сейди Ли и Беллы в рамках.
Сердце пронзает боль, когда я замечаю наш с ним снимок на «полароиде». Мы на пляже Брайтона, я обнимаю его, и мы широко улыбаемся в камеру. Его пальцы закрывают мои, прижимая меня ближе. Хорошие были времена.
– Ну ладно, кулинар из меня никакой, но по крайней мере я могу налить тебе чего-нибудь. Хочешь? – спрашивает он.
Горло у меня пересохло, и мне нужно чем-нибудь занять руки, так что я киваю.
– Воды, пожалуйста.
– Вот она, прошу.
Я беру стакан из его рук и сразу выпиваю большими глотками половину. Наконец, я снова могу говорить и смотрю в прекрасные темные глаза Ноя.
– Ной, это потрясающее место. Чье оно?
Ной улыбается.
– Мое.
– Ты шутишь!
– Нет. Оно мое.
Мысли у меня летят вскачь.
– Но… что… как это может быть? А кто тогда «Ф. Джонс»?
– О, это. – Ной хмурится. – Я все никак не соберусь сменить табличку на двери, и кроме того, это хорошо для конспирации. Но Ф. Джонс – это Фенелла Джонс, мой менеджер в Великобритании. Когда я покинул тур, мы долго обсуждали, чего мне действительно хочется. Она сказала, что у нее есть дом в Брайтоне, который она хотела продать, и ей кажется, что он подойдет мне. Плюс вид из окна… очень крутой.