Подойдя к столу, Джек бережно усаживает Клариссу на край. Она обвивает ногами его талию и откидывается назад, опираясь на вытянутые руки. Высота стола как будто специально рассчитана для того, чтобы Джеку не пришлось ни приседать, ни вставать на цыпочки. Он начинает мерные движения тазом взад и вперед. Стол слегка поскрипывает.
— Ты ведь подхватишь меня, если он тоже начнет разваливаться? — спрашивает Кларисса. Она уверена в ответе, но ей хочется, чтобы Джек сам сказал это.
— Конечно, дорогая. Я ни за что не дам тебе упасть. Я поймаю и буду держать тебя. Крепко и надежно. Всегда. Что бы ни случилось!
— Как это хорошо!
Через некоторое время Кларисса начинает чувствовать, что Джек близок к оргазму. Это ощущение с неожиданной силой возбуждает и ее. За те несколько секунд, что остались до семяизвержения, она из полусонного, блаженного и расслабленного состояния взмывает к самой вершине, где оказывается практически одновременно с любимым. Возгласы, вырывающиеся из их уст, сливаются в один.
— О, Джек! Это было прекрасно! Второй оргазм был прекраснее первого, а этот даже еще лучше. Все как будто взорвалось искрами. Даже в ушах звенит до сих пор.
— Это детская, — подражая тону экскурсовода, отвечает Джек, — место забав, радости и безмятежного счастья наследников, — и продолжает уже нормальным голосом: — А почему для нас должно быть иначе?
Еще несколько минут они проводят у стола, обнявшись. Влажный воздух летней грозы и любовь, более жаркая, чем тридцатиградусный день за окном, сделали свое дело. Тела их покрыты капельками пота. Отирая пот со лба, Джек говорит:
— Пожалуй, прежде чем осмотреть кабинеты, кухню и столовую, нам стоит заглянуть в ванную комнату.
— Как много помещений в этом замечательном доме… Мне это нравится, — усталым, но очень довольным голосом отзывается Кларисса.
В ванной Джек долго и тщательно намыливает ее, не обходя вниманием ни один сантиметр ее прекрасного тела. Особое внимание он уделяет груди, соскам и ореолам вокруг них, а затем промежности. Кларисса смеется, сдувает с ладони мыльную пену ему в лицо, а потом наступает ее очередь, и она с такой же серьезной основательностью намыливает Джека. Его расслабленный после сладких трудов член она обрабатывает с такой нежностью, как будто это отдельное маленькое существо, к которому она испытывает безграничную нежность, благодарность и умиление. Поэтому о нем надо позаботиться как следует.
Закутав любимую в махровый халат, Джек выносит ее из ванной на руках.
— Я был бы не прочь подкрепиться. А ты?
— Неплохая идея.