Наши взгляды встречаются, и, кажется, воздух между нами замирает. Темные глаза Киллиана прищуриваются, а выражение его лица становится непроницаемым. Интересно, о чем, черт возьми, он думает. Мое сердце начинает колотиться, а небольшой поток тепла разливается внизу живота.
Не знаю, как долго мы так стоим, глядя друг на друга, словно чужаки, которые наткнулись друг на друга на этом пляже. Вероятно, несколько секунд, но они кажутся вечностью. А затем он моргает, прерывая эту связь, и притворно спокойно осматривает весь пляж. Мы здесь одни. Хотя на приличном расстоянии от нас видно очертания нескольких людей, идущих вдоль берега.
- Я схожу поплавать, - говорит он. - Хочешь со мной?
- Ты не хочешь сперва съесть сендвич? - что-то в груди сжимается сильнее, потому что сейчас парень вроде как нервничает, словно жаждет отделаться от меня.
Киллиан смотрит на сумку-холодильник и шумно выдыхает.
- Верно. Забыл об этом.
Он приземляется рядом со мной на пляжное одеяло, достаточно близко, чтобы его бедро почти задело мое, и я почувствовала тепло его тела. У парня отличные ноги, мускулистые и с темными волосками, его кожа уже довольно загорелая.
Мне не следует разглядывать его ноги. Не стоит суетиться с тарелками.
- Ты часто сюда приходишь? - спрашивает он.
- Почти каждый день.
- С друзьями?
Я вытираю руки о бедра.
- Нет. Одна.
Он откусывает кусочек сендвича, глядя при этом на море.
- Нет друзей?
Боже, этот мужчина - ищейка. Или раздражительная крыса, сующая свой нос во все мои слабые места. С этим прекрасным образом перед глазами я кладу свой сендвич.
- Здесь не очень-то развита социальная жизнь. Большинство моих друзей в интернете.
И когда в последний раз я говорила с кем-то из них? В шоке я осознаю, что не писала никому в течение нескольких месяцев. И никто не писал мне тоже.
Я не стеснительна. Но всё же интроверт. Гулянки и тусовки - это не мое. Но когда я стала такой изолированной? Почему сама не заметила? Или почему меня это не заботило?
- В любом случае, мне нравится приватность, люблю заниматься собственными делами... - моя шея напрягается, и я делаю большой глоток лимонада.
Не представляю, что думает Киллиан. Он просто кивает и ест сендвич, аккуратно откусывая большие куски булочки. Вздох удовлетворения покидает его, прежде чем он опускает сверток бумаги в холодильник и немного хмурит брови.
- Держи, - я даю ему еще один сендвич. - Я сделала тебе три штуки.
Его усмешка мимолетная и широкая.
- Я знал это. Всё брешешь.
Я не улыбнусь. Не-а.
- Ешь свой обед.
- Я вижу эту улыбку, Либс.
- Я могу забрать еду.