И я благодарна за это, так как мое зрение уже затуманено слезами и приходится моргнуть, чтобы прояснить взор.
- О, боги, это же "Nevermind",- он поднимает альбом Нирваны и переворачивает его к себе задней стороной обложки. - Господи, я помню, как мы с Джаксом открыли для себя "SeattleSound". Словно смесь прекрасной ярости и совершенного высокомерия. Сила всего этого, будто чертовы волны звука, что разбиваются о тебя и вызывают дрожь, - он широко усмехается. - Мы слушали, учились, а затем делали нелепые попытки скопировать их музыку.
Ложась на живот, я опускаю подбородок на ладонь. Внутренне я всё еще потрясена, но разговаривать о легендах рока довольно легко. Почти комфортно.
- Ты не копировал их. Ты нашел свой собственный голос.
Нирвана выпустила альбом "SmellsLikeTeenSpirit". А "Килл-Джон"–альбом "Апатия", боевой клич нашего поколения. "Апатия" заводила так же сильно и быстро, как и "TeenSpirit", но с большей примесью боли и меньшей яростью. Ставя вопрос о том, зачем мы здесь. Песня одиночества и чувства бесполезности.
- Когда мои родители умерли, - произношу я тихо. - Я слушала "Апатию" на повторе в течение недели. И от этого чувствовала себя... Не знаю, немного лучше.
Губы Киллиана приоткрываются от удивления, его взгляд бросается к моему лицу.
- Да? - его голос тих. - Я рад, Либс.
Он протягивает ко мне руку так осторожно, словно боится, что я укушу. Но всё же он смел. Кончики его пальцев касаются моей щеки. И мои веки опускаются, когда я слышу его низкий хриплый голос.
- Если бы я был здесь, то хотел бы утешить тебя.
Тепло растекается по моему животу, просачиваясь наружу. Я бы хотела, чтобы он был со мной. Откашливаясь, открываю глаза.
- Итак, сперва были лишь ты и Джакс?
Киллиан устраивает свою руку на бедре.
- Ага. Мы выросли вместе и затем оба пошли в одну школу-интернат. Там встретили Уипа и Рея.
Я смеюсь.
- Не могу представить тебя в школе-интернате.
Киллиан корчит рожу.
- Я был почти святым, знаешь ли. Хорошие отметки. Следовал правилам.
- Тогда как ты стал рок-звездой?
Он опускает голову, едва качая ею.
- Я не считаю себя рок-звездой. Я - музыкант. Всегда любил музыку и любил ее создавать.
- Если тебе нравится создавать музыку, - спрашиваю я, - то почему ты здесь? Почему не в студии?
Выражение его лица становится непроницаемым.
- Ты не рада, что я здесь?
Я рада тебе и всему, что ты захочешь мне дать.
- Ну, это место наименее вероятное из всех на Земле, где кто-то ожидал бы тебя повстречать, - бросаю я. - Так почему же? Ты скрываешься?
Он фыркает.
- Иисусе, Либс. Что за допрос?