Певица случайно была дома одна, когда у нее появился Рейнхард Брам. Она испугалась, увидев его, стоило ему войти и протянуть ей руку. Он выглядел старым и опустившимся человеком, и, встретившись с его страдальческим горящим взглядом, она поняла, что играть чувствами этого человека опасно.
— Вы возвратились, господин Брам?
— Да, я пришел, чтобы поговорить с вами, фрейлейн Лиза. Простите, я был бы рад избежать этого, но по-другому никак не выходит. Я вынужден просить вас выслушать меня.
— Ну что ж, раз вы на этом настаиваете…
— Спасибо. Мои объяснения много времени не займут. Вы знаете, что я люблю вас. Как-то раньше я вам однажды сказал, что не могу больше без вас жить. Теперь я знаю, что это правда. Я предпринял в эти дни попытку жить без вас. Я вернулся к своей работе. В течение десяти лет, до того как я узнал вас, я писал, вообще не делал ничего другого, только писал. Я захотел опять вернуться к этому, жить тихо и писать, ни о чем не думать и не желать ничего другого, кроме как писать картины. Но из этого ничего не вышло.
— Не вышло?
— Нет. Не хватает душевного равновесия, понимаете? Раньше писать картины было единственным моим делом, единственной заботой, моей любовью, моим томлением и моим умиротворением. Мне казалось, моя жизнь прекрасна и будет достаточно насыщенной, если мне удастся написать еще какое-то количество картин в той манере, в какой никто, кроме меня, не работает. Отчего мои картины и представляют интерес. Но теперь мои мысли и чувства заняты другим. Теперь мне ничего не нужно, кроме вас, и нет ничего на свете, чего бы я не сделал ради вас. Поэтому я и пришел к вам, Лиза. Если бы вы принадлежали мне, живопись не играла бы для меня такой роли… Так что дайте мне ответ! Так, как было до сих пор, оставаться не может. Я предлагаю вам себя, в любом варианте, как захотите. Если у вас нет желания выходить за меня замуж, тогда, значит, без этого. Это вам решать.
— Вы делаете мне предложение?
— Если вам так угодно, то да. Я уже немолод, но никогда в жизни не любил. Сколько тепла, заботы и верности я могу дать, все принадлежит вам одной… Я богат…
— О!
— Простите. Я хотел только сказать, что у меня нет необходимости жить за счет картин. Лиза, вы в самом деле не понимаете меня? Разве вы не видите, что я отдаю свою жизнь в ваши руки? Скажите хоть слово!
Наступило тягостное молчание. Она не решалась взглянуть на него, он казался ей наполовину больным. Наконец она заговорила, щадящим тоном и очень по-дружески, но он все понял при первом же ее слове. Она пыталась объяснить ему, как он удивил ее и насколько важен этот вопрос для всей ее жизни тоже, она уговаривала его, как нетерпеливого мальчишку, которому нельзя так сразу отказать, сказав одно только слово «нет».