Когда он снова вышел в сад, он вдруг услышал свое имя, произнесенное кем-то за столом. Большинство из компании были в легком подпитии, ударяли кулаком по столу при разговоре и вызывающе хохотали.
Никлас понял, что речь шла о нем, спрятался за дерево и стал слушать.
Когда он услышал дикий хохот в свой адрес, его наигранная веселость мгновенно улетучилась. С горечью в душе стоял он в темноте и внимательно вслушивался в то, что о нем говорили.
— Дурак он, — сказал один из самых тихих, — но, может, Хаагер еще глупее. Трефц, может, даже радуется, что ему представилась возможность избавиться от этой итальянки.
— Ты плохо его знаешь, — сказал другой. — Он цепляется к человеку как репейник. А такой влюбленный, какой он есть, возможно, даже и не знает, как тут обстоит дело. Может, нам попробовать пощекотать ему немного нервы?
— Будь осторожен! Никлас может рассвирепеть.
— Ах он-то! Да он ничего не замечает. Вчера вечером он отправился с ней гулять и едва только вернулся домой и лег в постель, как пришел Хаагер и пошел с ней в город. Она же ведь всякого принимает. Хотел бы я знать, кто у нее будет сегодня.
— Да с Дирламмом она тоже крутила шуры-муры, с этим юнцом-волонтером. Он, судя по всему, слесарь.
— Или у него денежки водятся! Но про младшего Дирламма мне ничего не известно. Ты что, сам видел?
— А как же! В чулане и один раз на лестнице. Они целовались так, что у меня поджилки дрожали. Парнишка начал, да и она не отставала от него.
Никласу хватило всего выше крыши. С каким бы удовольствием набросился он на них с кулаками. Но этого он не сделал, а просто повернулся и тихо ушел домой.
И Ханс Дирламм в последние ночи тоже спал плохо. Любовные неурядицы, неприятности в мастерской, духота с жарой его мучили, и по утрам он уже не раз приходил в мастерскую с опозданием.
На следующий день, попив наспех кофе и сбежав с лестницы, он с удивлением увидел, что навстречу ему идет Никлас Трефц.
— Привет, — крикнул Ханс, — что новенького?
— Работа на лесопильне за городом, пойдем со мной.
Ханс был удивлен — отчасти из-за непривычности задания, отчасти из-за того, что Трефц вдруг обратился к нему на ты. Он увидел, что у того в руке молоток и маленький ящичек с инструментами. Он взял ящик, и они вдвоем пошли вдоль реки, по направлению за город, сначала мимо садов, потом мимо лугов. Утро было туманное и жаркое, в небесах, похоже, гулял западный ветер, а внизу в долине царил полный штиль.
Старший подручный был мрачен и выглядел весьма потрепанным, как после ночной попойки. Ханс начал через какое-то время весело болтать, но не услышал в ответ ничего. Ему было жаль Никласа, но он не решился что-то добавить.