Для того чтобы познакомиться с девушками любого возраста и посмотреть на них, предоставлялось немало возможностей, поскольку юный Онгельт после окончания учебы у Дирламма был принят тетей в ее магазин бельевых товаров, который должен был позже полностью перейти к нему. В магазин ежедневно приходили дети, школьницы, молодые барышни и старые девы, служанки и их хозяйки, перебирали ленты и тесьму, выбирали кайму и образцы стежка, хвалили и отвергали товар, торговались и просили совета, покупали, не слушая его, и приходили потом обменивать покупки. При всем при этом присутствовал и юноша, держался вежливо и скромно, выдвигал ящики, поднимался и спускался по лестнице-стремянке, раскладывал на прилавке товар и убирал его, записывал заказы и давал справку, что и сколько стоит, и каждую неделю влюблялся то в одну, то в другую покупательницу. Краснея, он расхваливал тесьму и шерсть, дрожащей рукой производил расчеты, с громким биением сердца придерживал входную дверь и произносил то самое изречение об оказании им чести новым приходом, если магазин покидала чопорная юная краса-девица.
Чтобы угодить своим красавицам и понравиться им, Андреас выучился тонким деликатным манерам. Он тщательно расчесывал каждое утро светлые волосы, держал одежду и белье в чистоте и с нетерпением ждал, когда появятся усики. Он научился делать при появлении покупательниц элегантные поклоны, опираться, раскладывая товар, тыльной стороной левой руки на прилавок, стоять полусогнув одну ногу и мастерски улыбаться, освоив все приемы от сдержанной ухмылки до излучения неподдельного счастья. Кроме того, он все время изыскивал красивые фразы, состоявшие по большей части из наречий, выучивая все новые и находя все более завораживающие. Так как он вырос в доме не приученным к галантной речи и был по этой части несмел и лишь в крайних моментах произносил законченную фразу с подлежащим и сказуемым, то в этом странном наборе слов он искал себе подспорье и постепенно привык, избегая связной речи, полной смысла, создавать иллюзию себе и другим относительно своей способности вести разговор.
Например, кто-то произносил: «Сегодня, однако, великолепная погода», — на что маленький Онгельт отвечал: «Да, конечно — о! — если позволите — во всяком случае…» Если покупательница спрашивала, прочна ли вот эта льняная ткань, он отвечал: «О, пожалуйста, да, без сомнения, так сказать, совершенно определенно». А если кто-то справлялся о его здоровье, он ответствовал: «Благодарю покорно — разумеется, хорошо — очень приятно…» В особо важных и почетных случаях он не чурался произносить такие выражения, как «тем не менее», «но ничего», «ни в коем случае не против». Причем всем своим существом, от склоненной головы до подрагивающего кончика ноги, он источал внимание, вежливость и признательность. Но самой выразительной в этой пламенной речи оказывалась его длинная шея, тощая и жилистая и с удивительно большим и подвижным кадыком. Когда маленький щупленький помощник продавца выдавал в форме стаккато ответ, складывалось впечатление, что он на треть состоит из кадыка.