Побледневший, с каким-то отчаянным лицом, незнакомец обошел носовую часть палубы, где музыканты уже убирали трубы в футляры. Подошел к леерам, тихо опустил за борт в грязную воду свой огромный букет и, перегнувшись через леера, плюнул ему вслед.
Теперь он, похоже, принял решение. Он еще раз медленно обошел палубу из конца в конец и оказался там, где была падуанка, — она тем временем встала с кресла и теперь устало и немного робея оглядывалась вокруг. Он подошел и снял с головы шлем, его лоб засиял белизной над загорелым лицом. Он протянул Колоссу руку.
Падуанка с рыданием бросилась ему на шею и на миг замерла, он же напряженно и сумрачно смотрел куда-то в сторону, поверх ее покорно склоненной головы. Потом он подбежал к леерам, перегнулся за борт, злобно обрушил вниз целый поток приказаний на гортанном языке сингалезцев, вернулся, молча взял невесту под руку и повел к трапу.
Как они живут ныне, не знаю. Но о том, что свадьба состоялась, мне рассказали, когда, уже собираясь в обратный путь, я посетил наше консульство в Коломбо.
В старых вагонах железной дороги через перевал Готард, которые во всем остальном вряд ли являются образцом, если иметь в виду удобство способа передвижения, есть одно милое и подкупающее устройство, которое всегда мне нравилось и достойно, кажется, того, чтобы другие его переняли. Вагон для курящих и некурящих разделен не деревянной перегородкой, а стеклянной дверью, и если пассажир пожелает на четверть часа освободиться от своей супруги, чтобы выкурить сигаретку, она сможет наблюдать за ним через стеклянную дверь и помахать ему ручкой, так же, впрочем, как и он ей.
Однажды я с другом Отмаром ехал в таком вагоне на юг, и мы оба были в состоянии натянутой струны, как это бывает перед радостным ожиданием каникул, и пребывали в некоторой тревоге, какая случается у молодых, проезжающих через знаменитую дыру в горах в направлении Италии. Снеговая вода неутомимо сбегала по крутым склонам в долину, а бурлящие потоки посылали снизу, с умопомрачительной глубины, свои отблески наверх сквозь железную конструкцию моста; наш поезд наполнил туннель и ущелье дымом; а если выглянуть из окна и посмотреть назад и вверх, то можно было увидеть высоко-высоко над снежным покровом серых скал узкую полоску неба.
Мой друг сидел спиной к перегородке вагона, а я сидел напротив и мог смотреть сквозь стеклянную дверь на половину вагона для некурящих. Мы курили хорошие длинные сигары из Бриссаго и пили время от времени из бутылки прекрасное вино из Иворне, которое сегодня еще можно купить в буфете в Гешенене и без которого я раньше никогда не проезжал по Тессину вниз. Стояла замечательная погода, у нас были каникулы и были деньги, и у нас не было на уме ничего другого, чтобы вволю покуролесить, вместе или поврозь, как получится по настроению и возможностям.