Тем не менее через два дня я опять стоял на том же месте. Елена встретила меня как всегда, и я не мог оторвать от нее глаз. В своем возбужденном и беспокойном состоянии я бездумно сыпал бесчисленными анекдотами, шутками и смешными словечками, что явно раздражало ее.
— Почему вы сегодня сами не свой? — спросила она наконец и подняла на меня прекрасные глаза, отчего у меня бешено забилось сердце.
— То есть как? — спросил я, и черт меня дернул при этом засмеяться.
Неудачный смех не понравился ей, она пожала плечами и опечалилась. Мне на мгновение показалось, она любила меня и хотела пойти мне навстречу и потому теперь огорчилась. Какую-то минуту я смущенно молчал, но черт не дремал, и я снова впал в свое прежнее дурашливое настроение и опять понес всякую чушь, причем каждое слово больно отзывалось у меня внутри и злило девушку. А я был молод и достаточно глуп, и упивался собственной болью и несвойственным мне дурачеством, словно разыгрываемым спектаклем, и рыл с мальчишеским упрямством пропасть между собой и ею все глубже и глубже, налегая на свою эрудицию, вместо того чтобы прикусить язык и извиниться перед Еленой.
А потом я в спешке поперхнулся вином, начал кашлять и вынужден был покинуть дом в самом жалком состоянии.
* * *
От моих каникул оставалось всего восемь дней.
Дивное лето, начавшееся так весело и обещавшее так много. Но теперь моя радость испарилась — что можно было предпринять за оставшиеся восемь дней? Я решил уехать назавтра.
Но до этого мне надо было еще раз сходить туда. Мне надо пойти к ней еще раз, посмотреть на ее неотразимую благородную красоту и сказать ей: «Я люблю тебя, зачем ты играешь со мной?»
К моему удивлению, на сей раз управляющий не отпускал никаких шуточек. Он хлопнул меня по плечу, улыбнулся участливо и сказал:
— Так-так. Ну что ж, тогда иди с Богом!
И когда я уже был в дверях, он снова втянул меня назад в комнату и добавил:
— Ты послушай-ка, мне жаль тебя. Но то, что у тебя с этой девушкой ничего не может быть, я знал с самого начала. Ты все время по поводу и без повода выдавал свои умные премудрости — так придерживайся их и оставайся в седле, даже если тебе вдруг снесет голову!
Это было в полдень.
А после полудня я сидел на мху на крутом склоне, спускавшемся в теснину, где протекал ручей, и смотрел на воду и строения внизу и на дом Лампарта. Я не торопился поскорее с ними распрощаться, а мечтал о своем и раздумывал над тем, что сказал Беккер. С болью в сердце глядел я вниз, на несколько крыш подо мной, на сверкающий ручей и белеющую проезжую дорогу, пылившую от легкого ветерка; я думал о том, что никогда не приеду сюда надолго, а вот ручей, и мельницы, и люди будут жить здесь дальше своей жизнью. Может, Елена откажется когда-нибудь от покорности судьбе и безропотного подчинения, а последует своим желаниям и насладится радостью счастья или испытает страдания? Возможно, и мой собственный путь, кто знает, выберется из узких теснин и петляющих в лесу дорог и выведет меня на простор спокойной и счастливой жизни? Кто знает…