— Ох, ох, ну прямо тургеневская девушка!
— Как ты не понимаешь, дело не во мне, а в его восприятии. Не хочу, чтобы он меня бросил и презирал. Лучше я сама его оставлю. Вот возьму себя в кулак — и оставлю.
— Ну-ну, попробуй, может, получится, — с нескрываемой иронией сказала Лиля.
Танька промолчала. Лиля обняла ее, чмокнула в щеку.
— Вот родишь, и все образуется. Попомни мои слова. А я крестной буду.
— Угу, — промычала Танька, уткнувшись ей в плечо.
— Обещаешь?
— Обещаю. Только и ты мне кое-что пообещай. Ты должна поговорить с Лехой…
— О чем? — спросила Лиля.
— Я решила не ходить до родов на занятия… — И Таня подробно рассказала о своем решении.
— А вот это ты здорово придумала, я с тобой совершенно согласна, — заметила Лилька. — Никто не будет пялиться, сплетничать. Но Леха-то при чем?
— Он же спросит, почему я не хожу на занятия.
— Тебя об этом вся группа ваша станет спрашивать.
— Для них я просто болею. В конце концов, найду что ответить. Меня волнует Леха, который так самоотверженно выручил меня тогда с каскадером. Он-то имеет полное право знать правду. И тебе не придется ему врать. Только я очень прошу, очень-очень, чтобы он никому, ни единой душе не проболтался. Пусть он мне пообещает это.
— Танька, ты же знаешь Леху…
— И все-таки.
— Сегодня он дежурит, а завтра обязательно поговорю. Железно. Обещаю.
Дни на этой неделе тянулись бесконечной серой, унылой лентой. Таня не подходила к телефону, боясь, что будет звонить Генрих, и тогда неизвестно, как и куда повернутся события. Днем он точно не станет ее искать — он же не знает, что она перестала ходить на занятия, да и сам наверняка занят по уши делами. Вечерами она забиралась в свое любимое кресло и читала. Родителей просила не подзывать ее к телефону, кто бы это ни был. В глубине души понимала, что, если ее станет спрашивать Генрих, ни отец, ни мать не станут ему врать — с какой стати? Но, скорее всего, он не позвонит: уж если разговор с глазу на глаз не дал результата, с чего бы ему думать, что телефонный звонок может что-то прояснить.
Все эти предположения и напряженное ожидание решения декана о ее отпуске Таня раскладывала в голове, как пасьянс. Но пока ничего не решалось, ничего не утрясалось — пасьянс не сходился.
В четверг, когда мать вернулась после утреннего приема, раздался телефонный звонок.
Сашенька сняла трубку.
— Слушаю, — сказала она привычно, потом заговорила неестественным тоном: — Здравствуйте, Алеша… что-то вы давно к нам не заглядывали… да-да, работаете… Таню? А-аа…
Танька услышала, подскочила, взяла у матери трубку, кивнув ей головой, мол, все в порядке, я поговорю, и оживленно стала приветствовать Леху.