Большинство ее подружек и приятельниц уже испытали, если судить по многочисленным романам, это восхитительное чувство. Ей же, Таньке, умной, общительной, ироничной, компанейской, красивой, наконец, черт побери, было не дано.
Эта мечта о любви, неясное девичье томление, причину которого студентка второго курса Медицинской академии Орехова теоретически понимала, преследовала Таньку. Она ждала, она мечтала, она была готова, но любовь, вернее, тот, единственный, к кому это вожделенное чувство могло бы пробудиться, все не приходил. Танька стала плохо спать, худела и даже, к неудовольствию мамы, заметно снизила успеваемость. Она ругала себя, презирала, но в каждом вновь встреченном молодом человеке готова была увидеть Его, но не видела. Казалось, она стала более общительной: с радостью откликалась на тусовки, лыжные походы за город, дискотеки, хотя и честно говорила, что терпеть их не может. Как бы ей хотелось, чтобы пушкинская фраза, сказанная о Татьяне Лариной: «Пора пришла, она влюбилась», — могла быть отнесена и к ней.
И тут, как гром среди ясного неба, грянуло непостижимое событие: Леха не явился на экзамен! Он не был болен, с ним не случилось ничего из ряда вон выходящего — так, во всяком случае, объяснил он мальчишкам своей группы, — ну влюбился, просто влюбился, с головой ринулся в безумный роман и всего-то на пару дней позже сдал последний экзамен за второй курс.
Новость мгновенно разлетелась, несмотря на то что уже начинались каникулы и в академии студентов поубавилось. Танька ловила на себе любопытствующие взгляды, какое-то повышенное внимание, словно к ней присматривались и ждали, как она отреагирует.
Днем, когда Таньки не было дома, позвонила Галина и напросилась на пару слов. Сашенька только что вернулась с утреннего приема и охотно согласилась, предложив ей вместе пообедать.
Галя показалась ей усталой, подряблевшей, если так можно выразиться, но все-таки чувствовалась в ней порода, стать, чего никакие пластические операции или макияж не в состоянии придать лицу.
— Ты неплохо выглядишь, — сказала Сашенька.
— Конечно, — грустно отозвалась Галина, — особенно если надеть на меня паранджу.
— Шуточки у тебя, — улыбнулась Сашенька.
Женщины начали обмен животрепещущими новостями. Собственно, главной причиной визита Гали оставалась хроническая проблема — поиски какой-нибудь соответствующей ее вкусам и жизненным принципам работы. Но где и кто мог предоставить ей занятие, хотя бы отдаленно приближенное к ее запросам, ни она, ни Сашенька не представляли.
К концу трапезы разговор незаметно перешел на события в семье Ореховых. Галина острым глазом истинной женщины заметила перемены в Таньке. Пришлось рассказать ей о романе Лехи с Лилей. Галя была не из болтливых, а ее доброжелательность и богатый опыт могли подсказать Сашеньке многое — она видела, как новость подействовала на Таньку, как ее возмутило поведение Лехи и Лильки, — дочь считала, что ее предали, что так друзья не поступают, и никакие резоны матери, что парень, не добившись взаимности, может влюбиться в другую, не действовали. «А как же Генрих, — спрашивала она упрямо, — ведь он же продолжал любить тебя и нашел в себе силы стать другом тебе и даже папе!» И как ее вразумить, как убедить, что бывают редкие исключения, которые вовсе не подтверждают правило, а так и остаются, словно белые вороны, Саша не знала.