Для понимания того, что происходило с мозгом человека на каждом вундтовском этапе развития, надо решить один небольшой парадокс. Дело в том, что в последний (сапиенсный) период эволюции объём мозга людей долго не менялся, а затем стал понемногу уменьшаться. К настоящему времени продвинутые европейцы уже утратили около 16% своего драгоценного мозга (Савельев, 2015а, 2016). Такие ужасающие потери не повлияли на динамику очевидного социального и научно-технического прогресса. Складывается, на первый взгляд, очень нелогичная ситуация. Мозг становится меньше, а цивилизация — совершеннее. Решение этой проблемы вновь спрятано в конструкции мозга, которая отличает нас от животных. Рассмотрим обе стороны парадоксальной ситуации.
С одной стороны, от полуживотных семейно-племенных отношений человечество бодро переходит к сложной иерархической структуре царств, империй и мировых религиозных культов. Параллельно удалось заменить пещеры и звериные шкурки на гигантские города и сложную одежду, а вместо утомительных пеших походов обзавестись машинами и самолётами.
С другой стороны, у гоминид с момента появления Нато sapiens sapiens и Нато sapiens neanderthalensis мозг непрерывно уменьшался, что снижает его творческие возможности. Эта закономерность обусловлена сокращением числа нейронов, вовлечённых в процессы памяти и мышления. Гении с большим мозгом встречаются в 4 раза чаще, чем столь же способные люди с маленьким (Савельев, 201 5а, б). Следовательно, общая тенденция уменьшения массы мозга у европеоидов при очевидном прогрессе цивилизации выглядит более чем парадоксально.
Противоречие можно разрешить несколькими способами. Наиболее очевидный ответ кроется в простейшем предположении о том, что сложная структура сообщества гоминид требует конформизма и социальной пассивности. Далёкие от церебральной свободы посредственности, озабоченные пищеварением, изготовлением и разведением потомков, являются фундаментом любой цивилизации. Для этой части популяции любая избыточная интеллектуальная самостоятельность разрушительна и социальным отбором не поддерживается.
Вполне естественно, что столь обширный и невостребованный неврологический ресурс опасен социальным обременением. Именно переизбыток хорошей памяти, способность к сравнению и любая форма бытового здравомыслия несут огромную опасность для стабильности сообществ. По этой причине чрезмерно сообразительные и активные обыватели быстро элиминируются под давлением стабилизирующего отбора, который у гоминид отличается изощрённостью и невероятной жестокостью.