За третьей дверью обнаружился спуск вниз, похоже, в подвал. Оставив его напоследок, я взломал последний запор и оказался в длинном широком коридоре. Даже не дав себе труда подумать, куда он может вести, я вальяжно прошел до солидной, обитой стальными пластинами, двери, установленной в противоположном конце. И, уже привычными жестами начертив кровавую закорючку, выбил замок.
Из-за двери послышался шорох, но, то ли я слишком уверовал в свои силы, то ли слишком устал от всего, случившегося за день, – в любом случае, значения этому я не придал, нагло распахнув дверь.
Коридор, как оказалось, служил переходом между главным зданием и вторым, которое я определил как казармы. Судя по тому, что в огромном зале повсюду виднелись остатки кроватей и каких-то сундуков, скорее всего – личных ящиков живших здесь солдат, – я угадал. Но это сейчас занимало меня меньше всего. Потому что повсюду в помещении виднелись здоровенные, с локоть в длину, кожистые яйца грязно-желтого цвета.
А еще здесь оказались три толстые крылатые ящерицы, взирающие на меня янтарными глазами.
Несколько мгновений мы рассматривали друг друга. Я их – с оторопью и непониманием, они меня – с быстро усиливающимся негодованием, приправленным некой толикой гастрономического интереса.
Затем ближайшая виверна зашипела и, опустив голову, вразвалочку отправилась в мою сторону. Ее товарки тут же последовали за ней.
Я, сбросив оцепенение и чувствуя небывалую бодрость и легкость во всем теле, запрыгнул обратно в коридор, захлопнув дверь. Увы, с дыркой вместо замка она теперь представляла собой гораздо менее непреодолимую преграду, в чем я и убедился тотчас же – от сильного удара дверь попыталась распахнуться, сильно стукнув меня по лбу. Из глаз посыпались искры, но я все же успел навалиться на толстые доски всем телом и снова закрыть проход.
С другой стороны раздалось злобное шипение и последовал новый удар, от которого я чуть было не отлетел вглубь коридора. Потом на дверь навалилась тяжесть и я услышал леденящие душу звуки, издаваемые когтями, старающимися процарапать дерево. Оно, слава богам, не поддавалось.
Сложилась тупиковая ситуация – ящерицы не могли пробраться ко мне, пока я держал дверь. Я не мог уйти – потому что держал дверь, не зная, как ее запереть намертво. На ум приходили тяжелые деревянные столы, виденные мной на втором этаже, но это было слишком далеко – я не мог себе позволить оставить незапертый проем за спиной. Да и не получилось бы у меня, наверное, дотащить в коридор такую тяжесть.
За дверью взревели – грозно, вожделеюще и весьма многообещающе. Впрочем, я не особо проникся – в последнее время стал как-то привыкать ко всем этим тварям, желающим меня сожрать или хотя бы просто убить.