— Четверо против одного, — сказал он. — Поули, конечно, против.
— Почему ты от него не избавишься?
— Нет, без него никак, иначе все покажется слишком просто. Четверо против одного — наилучший расклад.
В этой части страны можно было бы обойтись и без подкупа. Достаточно предложить любой вариант развития, от комфортабельных жилых комплексов до простеньких торговых центров, сочинить толстую брошюру с полуправдой под названием «экономический рост», наобещать налоговые поступления и рабочие места — и выборные чиновники торопливо штамповали согласие. От того, кто заговаривал об охране природы, избыточной транспортной нагрузке и переполненных школьных классах, отмахивались как от либералов, любителей обниматься с деревьями или, что хуже всего, как от «северян». Вонн овладел этой игрой уже много лет назад.
— Как насчет ДК? — спросила Клаудия. Речь шла о дополнительном кондоминиуме.
— Разумеется, ваша честь. На поле для гольфа или многоэтажка?
— Сколько этажей?
— Сколько тебе нравится?
— Чтобы был виден океан. Можно?
— Никаких проблем. В здании десять этажей, и Залив в ясный день будет виден уже с пятого.
— Это мне нравится: вид на океан. Не пентхаус, но что-то близкое к этому.
Идею дополнительного кондоминиума довел до совершенства легендарный флоридский девелопер «Кондо» Конрой. В разгар борьбы с наглым проектом небоскреба на океанском берегу устраивалась чехарда планов и схем, возникала путаница проектов, и в результате появлялся дополнительный кондоминиум, о котором ничего не знала комиссия по зонированию. Ему можно было найти дюжину применений, сплошь незаконных. Вонн научился этому фокусу, и у его карманной судьи набрался за годы целый портфель таких ДК. Клаудия получала отчисления и от законного бизнеса: торгового центра, аквапарка, двух ресторанов, нескольких небольших отелей. Кроме того, она владела землями, на которые еще не заезжали бульдозеры.
— Тебе подлить? — спросила она. — Надо обсудить еще две вещи.
— Я сам. — Вонн встал и подошел к кухонной стойке, где у хозяйки стояли крепкие напитки — сама она никогда к ним не притрагивалась. Налив себе стакан, он добавил два кубика льда и вернулся в кресло. — Слушаю тебя.
Клаудия сделала глубокий вдох: предстоял нелегкий разговор.
— Уилсон Ванго.
— Что с ним? — насторожился Дьюбоз.
— Сначала выслушай. Он сидит уже четырнадцать лет. Теперь он тяжело болен: эмфизема, гепатит, что-то с головой. Его неоднократно избивали и подвергали всевозможному насилию, отсюда повреждения головного мозга.
— Хорошо.
— Через три года его ждет досрочное условное освобождение. Его жена умирает от рака яичников, семья остро нуждается и так далее. Ситуация хуже не придумаешь. Кто-то добрался до губернатора, и теперь он готов скостить оставшийся Ванго срок, но только при моем согласии.