А может, это те самые менты, которых испугался Фёдоров? Но тогда они следили именно за ним! Но откуда узнали? И почему вдруг так поспешно уехали?
Пройдя в сторону площади, он нашел решетку водостока и незаметно бросил туда ключи, один за другим. Потом понюхал лоснящиеся пальцы. Резкий запах клубники по-прежнему бил в ноздри.
* * *
— Б…дь, кажется, сегодня мы перестарались…
Слон сидел за столом и медленно перетягивал лейкопластырем обожженные и ободранные пальцы, еще дрожащие от непрестанной стрельбы. В голове тоже все звенело, дрожало, беспорядочно метались маленькие блестящие чертики, похожие на летящие гильзы. Откуда-то из самой потаенной глубины сознания, не подчиняясь усилиям воли, выплывала «Сказка о рыбаке и рыбке».
«В третий раз закинул он невод…» — строчки назойливо и неуправляемо наплывали на прокручивающиеся в мозгу сцены кровавого побоища, как титры на экране недублированного фильма.
— Что за дела! — осуждающе глянул Монгол. — Работу сделали, на надежной хате спрятались, жратва есть, бухло есть, щас Филат дури привезет. Чего ты залупаешься?
— А ребята тоже довольны? — спросил Слон и махнул рукой перед глазами, отгоняя то ли видения, то ли титры. Но ни то, ни другое не отгонялось. — Куда их Филат отвез?
— Игнатика можно было только на погост. А Серафим с Новиковым… К врачу, наверное. Если они живые.
— Так вроде шевелились…
— Вроде… Ты-то чего перевязываешься?
— За ствол схватился… А на нем яишню можно жарить. И ободрался затвором да магазинной защелкой…
— Ничо, пройдет, — философски заметил Монгол. — На живом теле все заживает.
— На живом — да… Только как бы Филат их не добил, — зажмурившись, сказал Слон. — К врачу стремно соваться…
«В третий раз закинул он невод…» Недублированное кино продолжалось. Слон уже давно страдал от таких приступов, но голове своей помочь ничем не мог. «Закон шлягера: привяжется — не отстанет», — объяснял он себе в интервалах между видениями. Эти накаты напоминали икоту, с которой невозможно совладать. Ее можно было только перетерпеть. Вот Слон и терпел.
— Ты чего, Слоняра, отключился? — всполошился Монгол.
— Нет, — выдавил из себя Слон. — Стихи читаю…
— Какие стихи?!
— Пушкина. Знаешь, как звали Пушкина?
— Гля, у тебя и правда крыша едет! Ничего, потерпи, Филат привезет таблетки…
— Старый я мудак, — негромко произнес Слон. — Связался с говном. Афганской контузии мне мало…
— Ничего, братан, обойдется! — Монгол ободряюще похлопал его по плечу.
Филат позвонил к вечеру.
— Прийти не могу, весь город на ушах стоит, — отрывисто сообщил он. — Метут всех подряд, на улицу выходить стрёмно. Так что сидите тихо, не высовывайтесь. Ясно?