— Пройдем в дом? — спросил Вайс. — Чайку-кофейку…
— Некогда, — ответил Зеленцов. — Вырвался на час со службы.
— Так выходной вроде…
— У меня сейчас ни выходных, ни проходных.
— Что случилось, Игорь Павлович?
— Давайте сядем в машину — капает…
Сели. Салон хранил запах нового автомобиля. На заднем сиденье еще остался полиэтилен.
— Так что случилось?
— В понедельник мы начнем комплексную проверку «Сельхозмаша».
— Как? — произнес Вайс. — Да ведь аудит только что провели…
Зеленцов бросил косой взгляд.
— Вы не поняли, Андрей Германович… Это внеплановая проверка. Сегодня меня пригласил начальник. Расспрашивал о положении дел на заводе… О финансовых нарушениях. А у него сидел Костюков. Слушал, что-то записывал.
— Костюков из УБЭП?
— Он самый.
Вайс выругался матом. Он ругался редко и как-то неумело — как подросток из интеллигентной семьи, который попал в компанию сверстников-хулиганов и хочет показаться своим…
— Похоже, вас заказали, — сказал Зеленцов.
— Меня? — изумился Вайс.
— Не лично вас. «Сельхозмаш»… Мне поставлена задача вскрыть серьезные нарушения для возбуждения уголовного дела.
Несколько секунд Вайс молчал. Он считал себя искушенным человеком и опытным руководителем, но с такой ситуацией столкнулся впервые.
— Кто заказал? — спросил он после паузы.
— А вот этого я не знаю. Но высокого уровня. Это вы уж сами сообразите, кому помешали…
* * *
Андрей уже приблизился к турникету, когда его окликнули:
— Говорок! Андрюха!
Говоров обернулся и увидел Леньку Заборовского. Вернее сказать, увидеть-то увидел, но не сразу узнал. Он еще только всматривался, еще только вспоминал, а Заборовский уже оказался рядом — большой, шумный, рыжий.
— Здравствуй, Говор-Говорок… А я иду сзади, думаю: вроде похож, но вид какой-то не такой. Чего ты голову в плечи стал втягивать?
— Да просто так вышло. Холодно. Как раз недавно тебя вспоминали…
— С кем вспоминали? Чего вдруг?
Заборовский вальяжно протянул руку. Рука у него была белая, пухлая, с массивным золотым перстнем. И стилистика жеста, и это украшение напомнили Андрею фильмы про мафию, когда рядовой «солдат» целует перстень дону. Говоров, естественно, прикладываться к барской руке не стал, а протянул свою, пролетарскую, и пожал от души.
— Пальцы сломаешь, — поморщился Заборовский, выдергивая кисть. И настороженно повторил:
— Так кто моей скромной персоной интересовался?
— Встреча выпускников была, обо всех разговор шел…
— И чего обо мне говорили?
— Ничего особенного, — Говоров шмыгнул носом и полез за платком. — Сказали — в Москву уехал…
— А еще что?
— Да вроде все…
— Уехал, теперь приехал, — Забор снова расслабился.