— Неплохо поработали как дамы, так и господа, но господа всё же опять результативней…
— Так мужчинам легче по пивным да рюмочным шариться, — обиженно сказала дородная скупщица с громадной грудью, которая была лет на семь-десять старше остальных. Вначале Заборовский взял ее секретаршей, но потом, осмотревшись, бросил на низовую работу, заменив более молодой и современной Мариной с нормальными женскими сиськами, а не с выменем коровы-рекордистки.
— Неверно, Люсьена Фёдоровна, — строго официально сказал он. — В пивные акции никто не берет, они лежат дома, и без дозволения хозяйки даже пьяный вдрызг мужик ни одну продать не сможет. Поэтому окучивайте женщин, преимущественно дома, и у вас будут отличные результаты. Хотя все и так идет неплохо, но активность придётся нарастить. Из отчетов видно, что многие работяги охотно продают акции, но некоторые умники зажимаются, дожидаясь неизвестно чего. С такими надо работать индивидуально и более настойчиво. Упускать никого нельзя!
Скупщики напряглись, посерьёзнели и, дружно соглашаясь с Заборовским, закивали головами.
— Надо расширять сферу поисков: пройдитесь по пенсионерам, походите по заводским домам. Причем все надо делать быстро! Вы же все знаете, как у нас бизнес делается: кто-то удачно начинает продавать масло — все бросаются продавать масло, сахар — сахар! Так же и здесь! Не сегодня, так завтра богатые люди начнут скупать акции на всякий случай, вот тогда цены подскочат, а у вас начнутся тяжёлые времена.
— Вот так всегда: вчера было рано, завтра будет поздно! — в сердцах воскликнула Люсьена. — Как же тогда жить?
Скупщики рассмеялись.
— А что тут за кипеж, Леонид Петрович? — спросил совсем молодой бойкий парнишка, дающий самые хорошие результаты, и кивнул на закрытую дверь. — Милиция понаехала, какие-то ревизоры, все местные бегают по коридорам с испуганными лицами…
— Не знаю, Юра, — солидно ответил Заборовский. — Одно скажу: нас это не касается!
* * *
С каждым днем холодало, часто шли дожди. Говоров, как всегда, мел площадь у комбайна. Листьев убавилось — деревья стояли голыми, но мусора только прибавлялось. Окурки, обрывки газет, картона, тряпки… Несколько дней по площади носились какие-то бумаги с цифрами — Матвеич страшным шепотом приказал их немедленно сжигать в специальном баке.
Из заводоуправления вышел Заборовский. Он покосился на «Волгу» с милицейскими номерами, что стояла у ступеней, подошел к Говорову.
— Здорово, дворянин, — сказал Забор, не подавая руки.
— Здорово!
— Слушай, а чего тут у вас такое? Чего менты вынюхивают? Откуда ревизоры?