— Ты послушай, мой милый супруг, что в сей рукописи сказано.
Василько подсел к Марии, мягко улыбнулся.
— Слушаю, милая женушка.
Княгиня придвинула бронзовый подсвечник к рукописи и неторопливо прочла: «Прошли те благословенные времена, когда государи наши не собирали имения, а воевали за отечество, покоряя чуждые земли; не угнетали людей налогами и довольствовались одними справедливыми вирами, отдавая и те своим воинам на оружье. Боярин не твердил государю: „мне мало двухсот гривен“, а кормился жалованьем и говорил товарищам: „станем за князя, станем за землю Русскую!“. Тогда жены боярские носили не златые, а просто серебряные кольца. Ныне другие времена!» Нет, каково сказано!
— Золотые слова. Воистину: «другие времена». Далеко не те стали русские князья, а бояре — и того хуже. Один наш Борис Сутяга чего стоит. На Отечество ему — наплевать. Случись любая война, хворым прикинется. А коль все же пойдет, великой казны затребует и новых владений, скряга! Он и с камня лыки дерет. За злато и серебро готов дьяволу служить. Где уж такому о Руси заботиться?
— Худой он человек, Василько. Чу, до сей поры сносится с Ярославом. Боярин Воислав Добрынич его зело не любит.
— Да его и другие-то бояре не шибко в гости привечают, — усмехнулся Всилько.
— Остерегайся его. От Сутяги любой пакости можно ожидать.
— Не хочу здесь о нем толковать, — нахмурился Василько. — Давай-ка еще в книги заглянем.
Князь достал с полки одну из толстых тяжелых рукописей, облаченную в доски с позеленевшими медными застежками, раскрыл пожелтевшую пергаментную страницу, отмеченную закладкой, и молвил:
— Люблю о Святославе Игоревиче честь. Вот то был полководец!
Мария задумчиво, напрягая память, прошлась по книгохранилищу, затем остановилась и четко, безошибочно произнесла:
«В лето шесть тысяч четыреста семьдесят второе[86], когда князь Святослав вырос и возмужал, начал он воев собирать многих и храбрых; ходя легко, как барс, вел он многие войны. В походах не возил он за собой обозов, ни котлов, не варил мяса, но тонко нарезав конину ли, или зверину, или говядину, жарил её на углях и ел. Не имел он походного шатра, но спал на конском потнике, положивши седло под голову. Таковы были и другие его вои. Перед началом похода он посылал послов к странам, говоря: „Хочу идти на вас“. Перед сечей Святослав всегда говорил дружине: „Либо победим, либо ляжем костьми, но не отступим и не посрамим земли русской, а мертвые сраму не имут“». Он был настоящий полководец.
Мария повергла Василька в очередное изумление.
— Никогда не видел, чтоб ты держала в руках сию книгу. Мария, Бог ты мой!