— Ну, буде, буде! — властно приказала Анастасия Сидоровна. — На вот рушник, утрись. Утрись и иди домой… Я сама с ним поговорю.
— Ой, мама, только не это…
И сама не знала Нина, что это «мама» совсем растопит лед в сердце старой, незлобивой от природы женщины.
— Иди, тебе говорю, — почти ласково сказала она. — Я сыновей своих знаю. Не бойся… А завтра приходи…
И только ушла Нина, явился Алексей. Как бы даже не встретились они? Но нет. По нему не заметно. Анастасия Сидоровна сначала накормила сына: налила полную тарелку наваристого борща. Достала соленых помидоров, графинчик с водкой.
— Это что за праздник сегодня? — удивился Алексей.
— Замерз, поди, — ушла от ответа мать.
— Есть немного.
Когда Алексей хорошо пообедал, погрелся у печки, разомлел, Анастасия Сидоровна подступила к нему:
— Ну что, сынок, скоро, значит, внука будем нянчить.
— Какого внука, мама? Вы что?
— Сына твоего, а моего внука…
— Да бросьте вы, мама… Вечно придумаете…
— Не придумала я… Была у меня Нина, и вот тебе мой сказ: думала я о другой жене для тебя. Но раз вы ребеночка исделали, негоже ему без отца расти. А откажешься — не будет тебе моего материнского благословения во веки веков.
— Да не может этого быть, мама. Наврала Нинка…
— Не, сынок, чую, что не наврала.
— Где она сейчас?
— До дому пошла. А ты куда? Вона завтра прийдэ.
— Так то же завтра.
Алексей натянул валенки, набросил полушубок, схватил шапку и выскочил на улицу.
Анастасия Сидоровна перекрестилась:
— Господи, на все воля твоя божья.
На Европу обрушилась необычайно холодная зима. Не только север, не только центральную часть, но и южные страны захватил мощный арктический циклон. В газетах то и дело появлялись сообщения о колоссальных снежных обвалах в Альпах, о прекращении сообщения между Парижем и Гавром, о гибели тысяч пальм в Неаполе…
Сильные, устойчивые морозы держались уже больше месяца. Балтийское море, которое обычно не замерзает, покрылось толстым слоем льда. Десятки кораблей не смогли добраться до своих гаваней и были прочно впаяны в ледяные поля. Очень много небольших рыбацких судов застряло на пути в Варнемюнде и Росток. Ледяные глыбы грозили раздавить их.
Еще в Москве Пантелей Афанасьевич прочитал в «Правде» сообщение о том, что Советское правительство выразило готовность послать на выручку немецким рыбакам ледокол «Красин».
«Красин» прославился во время спасения экипажа дирижабля «Италия», потерпевшего аварию у острова Шпицберген. Ни одно судно тогда не могло пробиться к потерпевшим, казалось, участь их решена. И если бы не «Красин», возможно, так бы оно и случилось.