Пантелей не предполагал, не мог даже догадываться, когда вошел в большое красно-кирпичное здание, где помещался штаб ВВС, что ему предложат, а вернее, прикажут, отправиться в такую командировку.
— Я ведь по-немецки знаю только «гутен морген» и «ауфвидерзеен», — сказал он командующему.
— С тобой поедет переводчик, а технические термины везде одинаковы. Кстати, язык подучишь: наше дело такое — все пригодится. — И командующий, который был всего лет на семь старше его, но всегда казался таким солидным и серьезным, вдруг по-мальчишески подмигнул…
Командировочное удостоверение, заграничный паспорт — все уже было заготовлено. Расписавшись в получении необходимых документов, Путивцев пошел знакомиться с переводчиком, который ждал его в бюро пропусков.
«Неужели этот парнишка?» — с сомнением подумал Путивцев.
«Парнишка», увидев комбрига, вскочил, представился:
— Топольков Юрий Васильевич.
— Ничего, если я буду обращаться к вам просто Юра? — спросил Путивцев.
— Ничего, — согласился Юра.
— Давай сразу на «ты», — предложил Путивцев.
— Вы меня можете называть на «ты», а я вас… чуть-чуть позже, — сказал Топольков.
— Ты бывал уже там? — поинтересовался Путивцев.
— Бывал.
— Ну и как?
— Да ничего.
— Ничего, значит… А что брать с собой?
— Зубную щетку… — Юмористом оказался этот Юра.
И когда Анфиса спросила Пантелея: «Что тебе готовить в дорогу»» — он ответил:
— Зубную щетку.
— Ах, ах, ах! Ты прямо неузнаваем. Шутки так и сыплются из тебя, как перья из старой подушки.
Анфисе тоже было весело. Конечно, три месяца разлуки — придется поскучать, но они остаются в Москве, а Пантюша поедет не куда-нибудь, а в Германию.
Сборы оказались не такими уж простыми. Ни приличного чемодана, ни хорошего костюма не было. Пантелей Афанасьевич позвонил Юре, поделился своими волнениями насчет экипировки, и Юра пообещал, что завтра они пойдут в наркоминделовский магазин и там решат все эти проблемы.
Пантелею Афанасьевичу пришелся впору черный в полоску костюм. Сидел он на нем отлично, и Анфиса не могла насмотреться на мужа, но сам он ворчал: «Вот я и стал штатской крысой». Анфису это рассердило: «Был ты мужик и остался мужиком. Онучи тебе нужны!»
На вокзал пришли всем семейством: Пантелей, Анфиса и десятилетняя Инна. Так всем семейством и зашли в вагон, на котором была табличка: «Вагон Ли», что значит — спальный.
Обилие бронзы, кожи и бархата удивило Пантелея Афанасьевича: зачем такая роскошь? Анфиса же завидовала мужу: вот в таком вагоне проехать бы…
В последнюю минуту прибежал Юра. Путивцев уже волновался: не опоздал бы. Провожающих попросили из вагона. Пантелей вышел на перрон с Анфисой и дочкой.