На третий год супружеской жизни Фекла понесла, но ребенок родился мертвым. И с тех пор Фекла мучилась женской болезнью и стала сторониться Максима.
В прошлом году на престольный праздник Максим вот так же сидел дома. Скрипнула дверь в сенях.
— Есть тут кто живой?
— Евдокия, ты? — спросил Максим.
— Я!.. А маманя где? Я вот пирог с курагой вам принесла. Угощайтесь.
Евдокия жила через три дома от Путивцевых. Мужа ее убили в гражданскую войну. Ей уже было за тридцать, но была она налитой, с высокой девичьей грудью. Не раз ловила она на себе взгляды Максима и знала, что нравится ему. В последнее время будто ненароком стала заходить тогда, когда дома, кроме Максима, никого не было.
И в тот день выбрала удобный час.
— Чего такой худой, аль не кормят тебя тут, али жена заездила?.. — игриво спросила Евдокия. — Пойдем ко мне. Я тебя борщом с курятиной угощу. И шкалик у меня припасен… Ну, чего молчишь? Кого боишься? Никто не увидит, все в церкви…
— А я не боюся.
— Тогда пошли…
У Евдокии тоже никого не было дома…
Максим вышел от зацеловавшей его Евдокии с чувством необыкновенной, давно забытой легкости во всем теле.
С того дня все и началось. Встречались тайно, но как ни хоронились, а вскоре тайное стало явным. Фекла набросилась на мужа с лютостью женщины, которая ничего уже не может дать мужчине, но имеет на него супружеские права. Мать тоже гневалась, обзывала его всячески, чего Максим никак от нее не ожидал. Сначала он молчал, а потом озлился:
— А вы не бачите, як мы живем? Спим и то порознь. — И добавил твердо: — Уйду я к Евдокии…
Мать растерянно замолчала, Фекла завыла в голос. Максим, проявляя характер, хлопнул дверью и вышел на улицу.
И стали они с того дня обхаживать его. Особенно мать старалась, била на его жалостливый характер:
— Куды ж она, сынок, теперь денется, хворая… Це ж не ее вина, а беда…
Максим слушал, и жалость действительно подкрадывалась к его сердцу. Но иногда эти причитания раздражали его, и он однажды сказал:
— Ну, хворая… А мне шо ж теперь? Жить, як кнур, так я не кнур.
И мать поняла, что отвадить его от Евдокии не удастся. Вот тогда и надумали они с Феклой переехать в город, к Михаилу, как только он получит квартиру.
Максима и Феклу Анастасия Сидоровна хотела отправить сегодня же вместе с Михаилом, а сама решила еще пожить в деревне, пока не найдется покупатель на дом. Но Максим уперся:
— Це дило не женско. Вы с Феклой езжайте в город, а я тутычки ще побуду.
— Не соглашайтесь, мама, не соглашайтесь! — настаивала Фекла, но на этот раз Анастасия Сидоровна прикрикнула на нее: