— Хорошая сказка, — задумчиво сказал Клим.
— Да это ж не сказка.
— Я знаю, — перебил Романов. — Это я к тому, что рассказ твой надо бы высечь здесь на камне, чтобы все, кто приходил сюда, к Красному яру, и еще придут после нас, смогли бы узнать эту историю — почему яр этот Красным зовется.
Обрыв, на котором стояли Романов, Путивцев и Хоменко, круто уходил вниз, заросли пахучего паслена кустились на его неровностях. Местами склон был обнажен осыпями. Дно балки тоже заросло пасленом. Другой склон был пологим. Густая, высокая, местами пожухлая трава покрывала его.
— Если здесь антрацитная жила, чего ж разработок не ведут? — спросил Кузьма Хоменко.
— Не жила оказалась, а жилка, — пояснил Михаил. — Мужики кайлами ее вырубили — две зимы село углем топило, и все.
Вскоре вернулись в село. Михаил хотел было схитрить, миновать церковную площадь. Но церковь как перст торчала посреди села, а с площади доносился праздничный гомон, людской шум, ржание лошадей.
— Что у вас, праздник в селе? — поинтересовался Романов.
Михаил махнул рукой:
— Престол.
— Прочно религиозный дурман еще в людях сидит, — оживился Кузьма. — Вот батько мой, например. Вроде не верит. Случается, в бога загнет. А как прижучит его болезнь или беда какая — крестится: господи, помоги. Я ему говорю: «Батя, вы же неверующий». А он мне отвечает: «Ну и что ж? А вдруг да поможет?» — «Кто ж поможет, если его нету?» — «А может, и есть!» — «Тогда чего вы в бога ругаетесь — вдруг услышит?» — «Не услышит», — спокойненько отвечает он. «А почему?» — «Уж больно большое ухо надо иметь, чтоб всех услышать. Разве только я ругаю его в сей момент? Тыщи… а среди тыщ разве разберешь, кто это выругался: я или наш сосед, Тимоха». — «Интересно получается: когда ругаетесь, то он не узнает, а когда просишь, может, и дойдет до него твоя просьба…»
— Тесть мой тоже верующий, — сказал Михаил. — Без Библии — ни шагу. Да вы знаете…
— Плохо мы свою правду объяснять умеем. Нам бы тоже не мешало свою библию иметь. Чтоб на все случаи жизни. Кратко, ясно и понятно каждому. Учиться всем нам надо, — неожиданно повернул разговор Романов. — Только где времени взять?
— Может, Ананьин прав: надо заниматься только партийной работой, а производством пусть занимаются инженеры? — неуверенно спросил Михаил.
Романов будто ждал этого вопроса и с ходу:
— Волевач стар. И мыслит по-старому. Не знай я хоть немного производство, не подталкивай его — топтались бы мы на месте.
— Надо, значит, менять директора, — с непосредственностью, свойственной ему, посоветовал Кузьма.
— Ну, поставлю я вопрос перед крайкомом, перед ЦК. Дадут мне другого спеца. Лучше ли? Не знаю. Этот хоть не вредит. А своих, красных командиров производства, мы еще не вырастили. Читал я недавно в «Правде», что Промакадемия сделала первый выпуск — сто человек. А что такое сто человек на нашу страну? Вот и приходится заниматься всем, а в сутках — двадцать четыре часа.