Матвей достаёт из кармана пачку сигарет и делает несколько шагов в сторону Саши, а я мысленно кричу ему, чтобы он отошёл, чтобы держался подальше, чтобы не был таким доверчивым. Я снова отступаю и натыкаюсь на Егора, который обнимает меня за плечи, словно чувствуя моё напряжение. Его пальцы сжимают меня крепче, чем это нужно.
Малийский забирает пачку, достаёт одну сигарету, а потом исподлобья смотрит на Матвея.
— Возьму две, не против?
Тот пожимает плечом.
Саша спокойно достаёт вторую сижку, возвращает пачку владельцу, прикусывает фильтр губами и прикуривает. Пламя сигареты на мгновение освещает его лицо, и холод паники скользит по моим внутренностям. Я с трудом сглатываю, осторожно нащупываю рукой ногу Штормова и пытаюсь совладать со своим дыханием, потому что лёгкие предательски подводят меня.
Саша затягивается и шумно выдыхает дым.
— Красивое платье, Розина, — как бы просто так бросает Малийский.
Я не отвечаю, потому что вообще не могу контролировать своё тело, не то что совладать с голосом. Я так напряжена, что хочется просто упасть в обморок и очнуться, когда всё это уже закончится.
— Ты его знаешь? — спрашивает Егор, но я продолжаю молчать.
Осторожно откидываю голову назад и прислоняюсь затылком к плечу парня, а спиной к груди, словно это просто стена. Взгляд продолжает пристально наблюдать за Сашей, и я чувствую себя жертвой, которую заприметил хищник. Один неверный шаг, одно движения, и я готова бежать, но вместо этого я превращаюсь в камень.
— Так, это и есть твой новый парень? — Малийский смотрит на Егора. — А я то думал, на кого ты меня променяла.
Я открываю рот, чтобы возразить, но голос пропадает. Я не могу произнести ни слова. Матвей, словно почуяв опасность, отступает на шаг назад, чтобы держать дистанцию, но Штормов вместо этого, наоборот подаётся вперёд, даже не обращая внимания на то, что я всем своим телом пытаюсь остановить его.
— Ясно, — в голосе Шторма я слышу иронию. — Как там тебя? Саша, да?
Егор делает шаг в сторону и отводит меня за спину — мы меняемся с ним местами.
— Я два раза повторять не стану, — продолжает Егор, склоняя голову к плечу. Он обычно так делает перед спаррингом, когда собирается побить кого-нибудь, и я хватаюсь за его рубашку, пытаясь остановить, но мои пальцы слабые и, наверное, напоминают сейчас захват ребёнка. — Соня — моя. Если ты ещё хоть раз подойдёшь к ней, я тебе все кости переломаю.
Малийский смеётся, затем медленно вынимает сигарету изо рта, сбрасывает пепел и качает головой.
— Тогда тебе пора начать ломать их прямо сейчас, — бросает он.