— Но ведь теперь мы — одна семья, — промолвил Лукас, прижимая ее ладонь к своей щеке. — Тебе надо было рассказать мне обо всем, я помог бы тебе ухаживать за отцом.
— Отныне мы будем вместе преодолевать все трудности.
Элли подробно рассказала о том, как постепенно прогрессировала страшная болезнь отца, как он ушел из дома престарелых и чуть не умер от воспаления легких.
— Деньги, которые я просила у тебя, нужны были для его лечения. У брата и сестры семьи, которые надо содержать, поэтому я решила занять необходимую сумму, чтобы поместить старика в хорошую богадельню.
— Я хочу попросить у тебя прощения за все причиненные обиды, — тихо сказал Лукас и поцеловал Элли в губы.
Лукас подхватил ее на руки и отнес в свою комнату. Положив Элли на кровать, он снял с нее свитер и поцеловал в живот.
— Я никак не могу привыкнуть к мысли о том, что у нас будет ребенок, — прошептал он.
— Да, скоро ты станешь отцом.
Элли разулась и сняла джинсы. Лукас стал возиться с узлом галстука, но так и не смог развязать его.
— Позволь, я сама раздену тебя, — с улыбкой сказала Элли.
Она быстро справилась с галстуком и начала медленно расстегивать его рубашку. Лукас прерывисто задышал, его возбуждение нарастало. Он оттолкнул ее руки и быстро разделся, а потом снял с Элли нижнее белье и прижал ее к себе. Они легли на кровать, и Элли раздвинула ноги.
— Я хочу тебя, — прошептал он.
— Я тоже хочу тебя, Лукас.
Однако Лукас все еще медлил, хотя его била крупная дрожь.
— Ты уверена, что секс не причинит вреда нашему ребенку? — наконец задал он вопрос, который, по-видимому, мучил его.
— Врач сказал, что нет, — с улыбкой ответила Элли.
Она обвила ногами его торс, и он вошел в нее. Элли закрыла глаза от наслаждения и запела немую песню любви. Лукас не сводил взгляда с ее лица. Ее щеки разрумянились, на лбу появились капельки испарины.
Лукас припал к ее рту и стал страстно пить сладкую влагу. Чувствуя приближение разрядки, Элли прижалась к нему всем телом, и они одновременно испытали блаженство.
Лукас скатился с Элли и нежно обнял ее. В его душе давно зародилась неодолимая привязанность к этой женщине. Он долго сопротивлялся незнакомому чувству, но теперь оно с каждым днем росло и крепло. Можно ли было назвать его любовью? Лукас боялся задавать себе этот вопрос, тем более отвечать на него утвердительно.
Элли с улыбкой погладила его по щеке. Ее удовлетворение льстило его мужскому самолюбию.
— Это было чудесно, — переводя дух, призналась она.
Он поцеловал ее в лоб:
— С возвращением домой, дорогая.
— Я люблю тебя, Лукас.
Он хотел сказать ей то же самое, стать ее эхом, но не смог заставить себя сделать это, хотя видел, что Элли ждет от него магических слов. Молчание затягивалось, и полные надежды глаза Элли потухли. Она отвела взгляд в сторону и горько вздохнула.