Я вижу Мелиссу в конце коридора, глаза широко раскрыты и она идёт ко мне немного неровно, словно только что нюхнула дорожку кокса. Она что-то говорит мне, но думаю это просто «О, Боже мой, о, Боже мой»
Вероятно у неё был преподаватель похожий на профессора Ирвинга. Пока в этом году нам не везёт с преподавателями.
Но пока она подходит ближе, торопясь и качая головой будто недоверчиво, мои глаза скользят через ее плечо в аудиторию.
Мужчина только что вышел из двери.
Высокий.
Широкоплечий.
Одетый в превосходный, сшитый на заказ, серый костюм.
Высокие скулы.
Волевой подбородок.
И самые запоминающиеся глаза в мире.
Глаза, которые я никогда не думала, что увижу снова.
Я замираю на месте или может, это просто мое сердце перестаёт биться, и я слышу, как Мелисса говорит:
— Наташа, господи, пойдём, ты в это не поверишь, боже мой, — пока хватает меня за руку и пытается увести.
Но слишком поздно.
Потому что эти глаза видят меня.
Они смотрят прямо на меня.
И профессор Голубые глазки выглядит так, будто его сбил поезд.
Я знаю это чувство.
Ваше сердце и душа разбиваются вдребезги.
Из-за одного человека.
Одного взгляда.
— Пойдём, пойдём, пойдём, — быстро говорит Мелисса, и я поворачиваюсь, когда она дёргает меня, наш зрительный контакт разрывается.
Это. Не может. Быть. Он.
Нет.
Но все же так и есть.
Я оглядываюсь через плечо и снова встречаю его ошеломлённый взгляд.
Бригс МакГрегор.
Любовь моей жизни.
Любовь, которая разрушила жизни.
Один шаг вперёд и пять миллионов шагов назад.
Глава 4
БРИГС
Лондон
Наши дни
Проверяю часы. Пять минут до начала занятия, а я все ещё разбираюсь с заметками. Я написал их месяц назад, но сейчас, когда я здесь, среди студентов, в колледже, у меня такое чувство, что они должны быть более понятными, так что я провёл утро в своём кабинете, переписывая все, что планировал сказать сегодня.
Тема все та же: «Анализ игры Гарольда Ллойда в «Наконец в безопасности!». Но вот что бывает, когда вы работаете над чём-то за несколько месяцев до того, как это вам понадобится. Чаще всего к тому моменту вы уже другой человек. Мы все меняемся, порой едва уловимо, и теперь я понимаю - как обычно, в последнюю минуту - чтобы привлечь внимание студентов, мне необходимо сделать все более динамичным. Они аспиранты, но они легко могли бы выбрать другой предмет. На большинстве занятий для аспирантов вы выбираете фильм для просмотра, но я хочу сделать немного по-другому.
Без одной минуты, я хватаю портфель и направляюсь в аудиторию, проходя мимо профессора Ирвинга. Этот мужчина нечто. Он прищуривается и кивает, словно признает мое присутствие и ненавидит меня за это. Полагаю, подобное случается, когда вы новенький на работе. А в педагогической деятельности все немного хуже. Как правило, когда у вас есть место преподавателя в престижном университете, вы остаётесь на нем до конца карьеры. Текучка минимальна, только если вы все не испортите. Что я и сделал на прошлой работе из-за срыва. И я пробыл там всего два года. Ничто не сравнится с разрушением чего-то хорошего своими собственными руками.