— Это не совсем то, что я сказала, — говорю ему, пытаясь выкрутиться.
— Нет, но это то, что я услышал, — говорит он и неожиданно оборачивается.
У меня нет времени отступить.
Или может, я выбираю остаться здесь, на своём месте.
Быть лишь в паре дюймов от него.
Я чувствую его запах, розмарин и мыло, вижу, как его пульс дико колотится в горле.
Не думаю, что когда-то хотела чего-то так сильно.
— И? — спрашиваю я.
— Скажи мне, кто я для тебя, — шепчет он, наклоняясь ближе.
Я втягиваю воздух. Боясь, что, если выдохну, то выпущу все свои секреты.
Теперь он близко, и воздух между нами резкий и острый. Может быть, мне даже не нужно говорить ни слова. Он может просто собрать все по крупицам, как археолог может определить год спустя миллиарды лет лишь из останков окаменелости.
— Скажи мне, — повторяет он, и я слышу крайнюю необходимость в его голосе. Я смею снова встретиться с ним глазами, его беспокойные, как айсберг, тающий быстрыми темпами.
Была, не была.
Я быстро наклоняюсь.
И целую его.
В губы. Прямой выстрел, вызывающий мурашки на моих руках, мои губы мягкие и влажные и податливые напротив его губ.
Мягкий стон, вылетающий из его рта, почти сокрушает меня, проникая глубоко-глубоко в самые темные уголки моего существа. Он разжигает меня, как топливо разжигает огонь. Опасно. Очень, очень опасно.
И тогда его рот открывается, язык мягко прижимается к кончику моего языка, и все, чего хочет мое тело - отбросить всю сдержанность.
Боже мой. Этот поцелуй.
Это пожар.
Он мог бы так легко поглотить нас.
Пока ничего бы не осталось.
Мы, черт возьми, сожжем этот мир дотла.
И нет лучшего пути, чем быть в огне с ним.
— Подожди. Я не могу, — бормочет он, отрывая рот, тяжело дыша. Его глаза покрыты мукой. — Ты не знаешь, что делаешь.
— А ты знаешь? — спрашиваю я, мои губы горят.
Скрип.
Дверь в коридор открывается, и мы оба разбиваемся, нет, рассыпаемся, как песок, и моя соседка тащится по коридору и в ванную, даже не глядя на нас.
Теперь мы остаемся с тяжелым одеялом сожаления, когда смотрим друг на друга, наши груди поднимаются, сердца барабанят, полностью осознавая, насколько это неправильно, осознавая, что это никогда не должно повториться снова.
Я хочу, чтобы это произошло снова.
Немедленно.
И, тем не менее, потому, как Бригс смотрит на меня, я понимаю, что он прежде всего расстроен, мощная смесь разочарования и печали.
— Я должен идти, — говорит он, бросая взгляд на ванную.
Я знаю, что хочу сказать и знаю, что не должна этого делать.
Но все же делаю.
— Ты уверен? — шепчу я. — Ты можешь остаться.
Бригс смотрит прямо на меня - в меня - и в его глазах я вижу мучительную битву.